Елизавета I

Они припомнили все обстоятельства, реальные и воображаемые, которые могли бы испугать её и заставить принять такое решение. Все эти обстоятельства не стоили внимания, кроме одного — муж её кузины Марии Стюарт, французский король, умер, процарствовав лишь несколько месяцев. Марию теперь ничто не удерживало во Франции, и она была готова возвратиться в свою родную Шотландию в качестве королевы; если она предъявит свои претензии на английский трон, это будет стоить Елизавете и её советникам многих бессонных ночей. К счастью, шотландским дворянам-протестантам в этот момент пришло в голову взбунтоваться; теперь Англия тайком оказывала им серьёзную денежную помощь, целью которой было помешать шотландской королеве прибыть в свою столицу. Елизавета заявила, что ей ничего не известно об этих деньгах и обещала сурово покарать любого из своих подданных, которые оказывают помощь бунтовщикам. Тем не менее бунтовщики продолжали получать от неё деньги и моральную поддержку. Сначала Елизавета отвергла предложение Сесила открыто вмешаться в конфликт, введя в Шотландию войска, когда казалось, что мятежники проигрывают, но её секретарь пригрозил подать в отставку, если она не согласится. Его угроза возымела действие: в Шотландию была направлена английская армия, которая к июлю того же года вошла в Эдинбург. Между дворянами, которые поддерживали королеву Марию, и мятежными лордами был подписан договор, условия которого были продиктованы Англией. Таким образом, по крайней мере, удалось добиться такого примирения между враждующими сторонами, которое создаст восемнадцатилетней шотландской королеве немало помех и весьма её опечалит, когда та наконец прибудет в свою непокорную страну.

Из-за военной экспедиции в Шотландию отношения между Англией и Испанией настолько обострились, что Елизавета поспешила продолжить переговоры о браке с испанским инфантом. Но сейчас, когда кампания была выиграна и она добилась своего, продолжать притворяться не было смысла. Депутации, состоявшей из членов её совета и испанского посла — любезного, но глуповатого епископа, который заменил на этом посту герцога де Фериа, можно было указать на дверь, не опасаясь последствий.

Когда Елизавета объявила им, что предпочитает остаться девицей, она увидела на одних лицах гнев и разочарование, а на других — недоверие и циничные ухмылки. Она выставила на посмешище испанского посла и инфанта, которого тот представлял, и обманула своих советников. Большинство из них полагали, что причины этого чисто политические, и были правы; как думали другие, причина в Роберте Дадли, в которого, по слухам, королева была влюблена.

Они и в самом деле были любовниками — во всех смыслах, кроме общепринятого. Она позволяла ему всё больше при том условии, что он не потребует от неё самого главного.

Опасность забеременеть была слишком очевидна, чтобы особо о ней говорить; Елизавета не желала рисковать, и всё же по крайней мере с Дадли она не стала притворяться, будто её целомудрие продиктовано соображениями морали. Если бы она могла завести любовника, этим любовником был бы он. Эти слова, вырвавшиеся у неё в минуту страстного забытья, утолили честолюбие Дадли и сделали правила, по которым строились их странные отношения, не только вполне терпимыми, но и единственно возможными.

Елизавета не желала стать его любовницей, и он перестал побуждать её к этому, так как у него зародился невероятно честолюбивый замысел: сделать её своей женой. Он с ужасом наблюдал за ходом сватовства инфанта Карлоса, боясь, что политические соображения и требования советников заставят её совершить шаг, после которого она окажется вне пределов его досягаемости. Однако чем дольше тянулись переговоры, чем больше послов и политиков добивались для Карлоса руки Елизаветы, тем больше Дадли уверялся: ни одному мужчине не под силу завоевать Елизавету, если она к нему безразлична.

Чтобы окончательно увериться в этом, он для виду ревновал, насмехаясь над «бумажным сватовством», как он называл эти переговоры, и терпеливо ждал, пока она сама не увидит очевидного способа решить их проблему. Как только она поймёт, что ей нужно выйти замуж, ибо такова воля народа, и станет выбирать мужа себе по вкусу, ему потребуется помощь всех придворных, чьей дружбой он сможет заручиться и кого сможет привлечь под свои знамёна. В его быстром и неразборчивом в средствах уме всё уже было распланировано. С Эми он разведётся — он с ней почти не виделся, поскольку запретил ей приезжать в Лондон. Она согласится, ведь Эми никогда и ни в чём ему не перечит. И тогда он, Роберт Дадли, станет супругом королевы, а может быть, даже королём Англии. Даже его отец, который в царствование Эдуарда считался некоронованным королём, не мог и мечтать о столь дерзновенных замыслах.