Елизавета I

   — Я об этом думала, — ответила Елизавета. — К вашему сведению, это занимает едва ли не все мои мысли. И вот вам ответ. Мой брак может подождать, се, по-видимому, нет; она ведёт переговоры со столькими мужчинами одновременно, что меня это вгоняет в краску! Если выдать её замуж за того, кто нам нужен, друг мой, то наша проблема, возможно, решится сама собой. В прошлом году наш хитрец Летингтон упомянул об одном варианте, до того абсурдном, что я не могла поверить своим глазам, когда вы показали мне копию его депеши. Помните, кого он ей предложил? Генри Дарнли!

Бесцветные глаза Сесила на мгновение мигнули, будто в них что-то внезапно вспыхнуло.

   — Я видел шифрованную копию его последнего письма ей, — сказал он. — Он пишет, что этот юноша готов отправиться в Шотландию, если королева рассмотрит его кандидатуру в качестве жениха. Мне показалось, это вас разгневает, ваше величество, а вы сегодня уже достаточно гневались. Я хотел рассказать вам об этом позже.

Елизавета взглянула на своего собеседника; на исхудалом после болезни лице чернота се глаз, полускрытых тяжёлыми веками, выделялась ещё сильнее. Они остались такими же, но углы губ начали подниматься и складываться в довольную, хотя и злобную усмешку, которая была ему так хорошо знакома.

   — Сесил, милый мой, умный Сесил, оказывается, не так уж вы и умны. Послушайте, что мы теперь сделаем. Мы поужинаем здесь, вы и я, наедине, чтобы нам можно было поговорить. И за ужином я объясню вам, почему я нисколько не гневаюсь на господина Дарнли за его желание посетить Шотландию. Нет-нет, ничуть не гневаюсь.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Стояла ранняя весна, и долины Хертфордшира сплошь покрылись зеленью. После необычайно морозной зимы установилась тёплая погода, дожди уже несколько дней как перестали, а на многих деревьях и живых изгородях набухли почки.

Из дворца на Уайтхолле королева отправилась в гости к своему кузену с материнской стороны лорду Хандсону в поместье, которое она сама ему выделила из коронных земель. Когда-то здесь были охотничьи угодья её отца; он с Анной Болейн часто приезжал сюда поохотиться на хертфордширских равнинах, и в детстве Елизавета тоже бывала здесь. Тогда тут стоял небольшой дом, а теперь его перестроили в роскошный особняк с огороженным живой изгородью из тиса великолепным ландшафтным парком: как и в Хэмптонкорте, в нём были декоративные горки, фонтаны, статуи, а также мощённые камнем дорожки для прогулок. Лорд Хандсон уже успел баснословно разбогатеть: в своём новом доме он предложил Елизавете анфиладу роскошных покоев с огромной кроватью под балдахином, изготовленной специально к её приезду и украшенной дорогими фламандскими гобеленами.

Королева любила ездить по стране; её не пугали ни скверные дороги, ни неудобства длительного путешествия с громыхающим позади длинным обозом. Дадли, будучи конюшим, организовывал эти поездки и отвечал за благополучное прибытие на место назначения её личной посуды, платьев, лошадей и слуг. Организовать переезд Елизаветы из Лондона в Хандсон, на расстояние в тридцать миль, было сложной и кропотливой операцией: примерно то же самое, что передислоцировать небольшую армию с обозом, однако благодаря организаторским способностям Дадли королева не боялась путешествовать и делала это чаще, чем любой из её предшественников. Особенно ей полюбился Хандсон; там была отличная охота, а кроме того, она была очень привязана к своему кузену. Это была привязанность особого свойства, такое же чувство она испытывала и к другим своим родственникам по материнской линии, семейству Кэрью. Они приходились роднёй Болейнам, хотя и дальней роднёй; это было всё, что осталось от её семьи, и благодаря сентиментальной причуде, столь неожиданной для такого рационального и самонадеянного человека, как Елизавета, они вошли в число её самых близких фаворитов.

В то утро она отправилась на охоту, взяв с собой, как обычно, Дадли и ещё с полсотни леди и джентльменов. Королева была бодра и отлично себя чувствовала, освободившись от докучливых заседаний государственного совета и аудиенций; сюда ей из Лондона пересылали только самые срочные депеши, и ни один курьер не беспокоил её уже три дня. Охота была удачной; королева на своём сером коне скакала впереди всех, и ей удалось завалить великолепного пятилетнего оленя, которого Хандсон приберегал специально к её приезду. Это было чудесное утро весёлых и непринуждённых забав, и охотники решили устроить пикник в буковой роще.

Туда уже прибыла повозка со слугами, которые привезли в корзинах пищу и столовые приборы, и королева устроилась обедать с Дадли и двумя своими фрейлинами в стороне от остальных. Она сидела на сваленных кучей подушках, рядом стояли наготове её виночерпий и мажордом. Перед ней была расстелена белая скатерть, на которой стояли пироги с курицей и жаворонками, несколько видов солёной рыбы, а также вино и эль. Она от души смеялась шуткам Дадли, а потом взяла вилкой засахаренный имбирь со своей тарелки и угостила его.