Елизавета I

При дворе их больше не принимали; их советы игнорировались, а новый король грозился конфисковать их земли. А королева, которая так искусно ими управляла в те времена, когда у её сводного брата было меньше оснований жаловаться на притеснения, теперь в беседе с ним, изобиловавшей взаимными обвинениями и упрёками, дала себе волю. Она никогда не любила Муррея, а теперь, когда он и его друзья вмешивались в её дела и порицали её мужа, сочла себя достаточно сильной, чтобы продемонстрировать ему свою неприязнь открыто. Во многом её горячность объяснялась тем, что у её брака по страстной любви появились пугающие, даже отталкивающие стороны, и она не решалась признаться в этом даже самой себе.

Расставаясь с лордом Джеймсом, она повелела ему повиноваться себе как государыне, заявив, что в противном случае будет считать себя свободной от обязанности относиться к нему как к брату. Следующей весной Джеймс вместе с Арджиллом и многими другими лордами-протестантами собрал войско и ответил на приказание Марии подчиниться отказом.

В ответ на это королева вернула из ссылки лорда Босуэлла и собрала армию, командовать которой поручила ему. Подстрекаемая Босуэллом, которому не терпелось отомстить за себя и Марии, и своим противникам, а также Дарнли, который в происходящем увидел посланный самим Богом предлог пуститься во все тяжкие по отношению и к королеве, и к стране, Мария объявила своего брата и его сторонников изменниками, провозгласила их вне закона и приказала своей армии вступить с ними в бой.

В Англии этим летом погода была просто замечательной. Проснувшись в своей опочивальне в Виндзорском замке, Елизавета знала: впереди у неё череда чудесных тёплых дней, полных мира и спокойствия, а её процветающее королевство, где царит железный порядок, казалось, нежится под лучами благодатного солнца. Она развлекалась, читая донесения о войне и смуте в Шотландии Сесилу, который сидел с ней на террасе замка, выходящей на город.

Они упивались успехом своего замысла как два любовника, заворожённые тем, что у них есть общая тайна; они понимали друг друга с полуслова и почти одинаково мыслили, их взаимопонимание стало практически абсолютным. Сесилу её таланты казались почти сверхчеловеческими; он начисто забыл о том, что некогда не доверял ей или боялся её женских слабостей. Работа поглощала его целиком, но его работа и отношения с Елизаветой были неразрывно связаны; он уже не мог представить себя беседующим с другим государем. Даже мысль о том, что в Англии может появиться король, внушала ему отвращение, хотя в принципе он считал, что женщины не должны править государством. Для Сесила Елизавета стояла выше всяких правил. Его преданность ей была сильней любой плотской любви. Королева вселяла в него бодрость, в буквальном смысле слова возвышая его в собственных глазах тем, что оказывала ему такое доверие, и их дружеское общение доставляло ему истинное наслаждение. Она могла мучить его, льстить ему, смущать его или проделывать с ним всё это разом, но при этом он чувствовал, что благодаря его заслугам она отвела ему в своём сердце особое, исключительное место. Жена Сесила как-то сказала, что королева отняла его у неё целиком и полностью, что было бы не под силу никакой любовнице. После этого он не разговаривал с женой целую неделю, даже после того, как она извинилась.

Он ревновал королеву к более молодым и весёлым мужчинам, которые окружали её; он воспринимал их попытки подольститься к ней как личное оскорбление. Мысль о том, что о браке с ней смеет мечтать кто-либо ниже рангом, чем король или наследник короля, приводила его в бешенство, и именно в таком состоянии он пребывал этим вечером, когда они с ней сидели за шашками на залитой солнцем террасе замка. Он был готов терпеть Лестера в той роли, которую Елизавета ему отвела; он не возражал против того, что она присвоила ему графский титул и наделила деньгами, поскольку предполагалось, что это необходимо для интриги против Марии Стюарт. Однако всего лишь три часа назад Лестер явился к нему в кабинет и без обиняков предложил ему в качестве последнего аккорда в этой интриге посоветовать Елизавете выйти замуж за него, Лестера.

Если Елизавета вступит в брак и родит детей, это окончательно выбьет почву из-под притязаний шотландской королевы на английский престол и та останется наедине со своими врагами. Сесил не решился дать однозначный ответ. Обуздав свой гнев и подозрения, он попросил времени, чтобы подумать, и Лестер покинул его, будучи уверенным в том, что поступил очень умно, обратившись со своим предложением к своему главному противнику.

   — Вы очень рассеянны, Сесил. Вам ходить.

Секретарь отодвинулся вместе со стулом от доски и взглянул на Елизавету:

   — Я думал о том, что, может быть, вам стоит подумать об эрцгерцоге Карле Австрийском, госпожа.

Елизавета раздражённо вздохнула:

   — Ради Бога, хватит с меня мужей! Я вам уже говорила, что не намерена вступать с кем-либо в брак. Если вам нужны причины, вспомните-ка о моей кузине на севере — брак не принёс ей особого счастья! Ходите же.