Елизавета Йоркская. Последняя Белая роза

Это была лихорадка, и у Елизаветы несколько дней держался жар. Матушка Мэсси постоянно обтирала ее и давала пить много кордиала. Генрих часто заходил к жене, приносил фрукты и конфеты, чтобы вызвать у нее аппетит.

Воспользовавшись своей привилегией в качестве королевы, Елизавета отправила йоменов своих покоев разнести добрую весть о рождении наследника всем лордам королевства, а также по городам и весям. Она предвкушала, что будет делать это с восторгом и гордостью, но лихорадка лишила ее сил, и новорожденный сын по-прежнему не радовал молодую мать так, как должен был.

Генрих повелел, чтобы по всей стране звонили колокола и в церквах пропели «Te Deum» в благодарение Господу за бесценный дар – наследника династии Тюдоров.

– В Лондоне люди жгли костры, выражая тем свою радость, – сообщил он Елизавете. – Каждый истинный англичанин торжествует.

Елизавете по-прежнему нездоровилось, когда в воскресенье, холодное и сырое, Артура, которому было всего три дня от роду, приготовили к крещению в Винчестерском соборе. Специально для этого из собора в Кентербери привезли серебряную купель. По традиции они с Генрихом не присутствовали на церемонии. Король остался с супругой, сидел у кровати под балдахином, на которой Елизавета возлежала в роскошном наряде. Главная роль во время крещения отводилась восприемникам.

Генрих нервничал, потому что граф Оксфорд, один из крестных отцов, опаздывал, без сомнения задержавшись в пути из-за дурной погоды. По прошествии трех часов король распорядился, чтобы в главном покое королевы сформировали процессию. Принца, завернутого в отороченную горностаем мантию из алой златотканой парчи, несла на руках Сесилия, а его длинный шлейф поддерживал граф Линкольн. Глядя на него, Елизавета подумала: не испытывает ли тот недовольства, ведь сперва его вытеснил с первого места в ряду наследников Генрих, теперь – Артур, но, казалось, граф пребывал в прекрасном настроении, он оживленно переговаривался с Анной и Дорсетом, который, к радости матери, недавно вернулся в Англию, после того как Генрих уплатил долг французскому королю. Все еще ощущая озноб, Елизавета следила, как уносят Артура, перед ним шествовали две сотни эсквайров и йоменов с незажженными факелами, а позади следовала огромная толпа лордов и леди. Мать, которая выглядела до кончиков ногтей королевой, ушла вперед, чтобы встретить внука в соборе.

Елизавету тронуло, что Генрих отвел заметные роли ее родным. Так выражалась мера его благодарности к ней, кроме того, он, без сомнения, хотел, чтобы его подданные видели: родственники со стороны Йорков публично принимают Артура в качестве наследника английского престола и таким образом демонстрируют лояльность по отношению к новой династии. А со своей стороны, Генрих показывал, что готов относиться к ним с почтением, которого они заслуживали по рождению.

Отсутствовала на церемонии одна только леди Маргарет. Она сослалась на мигрень, но Елизавета подозревала, что ей не хотелось оставаться на вторых ролях и оказаться в тени другой бабушки принца, которая превосходила ее рангом. Но может быть, она ошибалась относительно Маргарет и той действительно нездоровилось.

Елизавете хотелось бы присутствовать в соборе, смотреть, как крестят ее сына. Но у нее просто не хватило бы сил, даже если бы ей разрешили. Вместо этого они с Генрихом сидели и по-дружески распивали на двоих кувшин вина, обмениваясь поздравлениями. Рядом с постелью стояла церемониальная колыбель с парчовым балдахином и королевскими гербами. Она была огромная и великолепная, на дне лежал мягкий матрас из алой парчи, а постельные принадлежности были сшиты из алого и синего бархата с горностаевым мехом.

– Я приказал установить две бочки вина у собора, чтобы каждый человек мог выпить за принца, – сказал Елизавете Генрих. – Пусть мои подданные разделят со мной эту радость.

– Это придется им по душе, и они ответят вам любовью. – Елизавета улыбнулась.

Вскоре снова зазвучали трубы, огромная процессия вернулась. Лорды несли многочисленные подарки. Менестрели заиграли, когда Сесилия передала Артура в руки Елизавете. Старинный обычай требовал, чтобы мать первой назвала ребенка его христианским именем.

– Добро пожаловать, Артур, мой дорогой, – сказала Елизавета и поцеловала сына. – Да благословит Господь каждый день вашей жизни.

Затем Генрих тоже дал сыну благословение, призвав на помощь всемогущего Господа, Деву Марию и святого Георгия. Артура положили в колыбель, где бедный малютка совсем потерялся, после чего его родителям стали показывать подарки, сделанные по поводу крещения принца, и они ими восхищались. Наконец настало время уносить мальчика в подготовленную для него детскую, а Елизавете отходить ко сну, в котором она так нуждалась.

Наступили дни торжеств, Англия предавалась веселью. Рождение Артура превозносили как начало новой золотой эры. Генрих с гордостью показывал Елизавете баллады, написанные в честь принца на пергаментах, украшенных изображениями алой и белой роз, и ее сердце наполнялось тем же чувством.