Елизавета Йоркская: Роза Тюдоров

Они поскакали к парку. Елизавета подумала, что Хэри Тюдор, видимо, поддразнивал Екатерину ее необычным седлом. Жаль, подумала Елизавета, заглядывая в будущее, что между ними такая разница в возрасте!

Позади нее послышались тихие шаги и шорох шелковых юбок. Елизавете пришлось вернуться к действительности.

— Ваше Величество!

Кэтрин низко присела перед королевой, которую она обожала. Сама Кэтрин была стройна и красива. Если она когда-то и мечтала сама стать королевой, то они никогда не обсуждали подобную возможность. Они обе знали, что только по любви, а не из-за амбиций она последовала за человеком, в которого поверила и до сих пор считала настоящим королем Англии!

— Проходите и садитесь, — сказала Елизавета, указывая на скамью у окна. — Я послала за вами, потому что хочу, чтобы вы успокоили другую бедную Екатерину…

— Успокоила? — это слово прозвучало с таким осуждением.

— Нет, нет, дитя мое. Я понимаю, что ее грусть не может сравниться с нашим горем. Но она в растерянности. Вы такая нежная и добрая. И вы ближе ей по возрасту… Попытайтесь подружиться с ней.

— Я выполню все, что пожелает Ваше величество, — пообещала Кэтрин. Поручение ее госпожи могло помочь ей чуть утешиться в собственном горе.

— Моя невестка хочет вернуться в Испанию, — сказала Елизавета.

— Может, там она будет счастлива, хотя я не желаю возвращаться в Шотландию. Где бы ты ни находился, твое сердце всегда с тобой! Мадам, вы не разрешите мне кое-что сказать вам?

— Конечно, дорогая Кэйт.

— Только что вы обронили: «Ее грусть не может сравниться с нашей». Вы тоже считаете…

Елизавета быстро встала.

— Нет, нет, конечно, нет! Я так сказала? Я сегодня неважно себя чувствую. Когда я встала утром, я подумала, может быть… — Прежде чем собеседница успела задать ей вопрос, королева прервала свою речь и спросила сама: — Я все время вспоминаю вашего мужа и его напрасные притязания на власть, потому что это касается… касалось моего сына. Кэйт, я королева Англии. Я не могу пойти к кому-нибудь и начать расспрашивать… Или выражать свои сомнения… Но вам, наверное, сказали… Вы же должны знать…

Кэтрин Гордон удивленно смотрела на нее. Она никогда прежде не видела обычно спокойную королеву такой возбужденной.

— Что знать, госпожа?

Елизавета посмотрела на приоткрытую дверь — там, в приемной, вышивали Джейн и Диттон. Она понизила голос.

— Должны знать, как два молодых человека, один из которых был не очень развитым и слабым из-за долгого заточения, сумели почти убежать из Тауэра. Даже если предположить… — Елизавета несколько замялась, и ее бледные щеки окрасил румянец, — даже если предположить, что им просто помогли установить связь друг с другом… никто никогда не допускал, что они на самом деле смогут убежать из Тауэра. Муж моей сестры, Суррей, сказал, что они уже почти удрали оттуда, и комендант Тауэра сильно перепугался. Говорят, они уже добрались до башни Байуорд. Это значит, что между ними и свободой оставался только один подъемный мост. Они могли выйти на Теймз Стрит. Я никак не могла понять этого. Вокруг них находилось много охранников, и у них не было с собой даже кинжала. Кэйт, такое не случается!..

Кэйт стояла перед ней, высоко подняв голову.

— Каждому из них было едва более двадцати лет, и в течение десяти минут они оборонялись, двое — против всего гарнизона Тауэра, — гордо сказала она. Ее глаза сверкали гордостью.

— Мой кузен не был трусом, — заметила Елизавета, наблюдая за Кэтрин.

— Все, что они сделали, было спланировано вашим изобретательным мужем, госпожа.

— Но что именно?

Кэтрин Гордон медленно пришла в себя.

— Мадам, разве вы не знаете, как было дело? Может, по каким-то причинам король не желал, чтобы вы знали все? — с удивлением заметила она. — Но я знаю. Они добрались почти до ворот, но их преследовала почти половина гарнизона. Ричард побежал туда, где содержались дикие животные. Я не могу себе представить, откуда он знал, как открывать заборы их клеток. Но он открыл клетки, выпустил львов, и охрана не смогла их преследовать!

Королева должна была отругать Кэтрин: ей запрещали называть мужа иначе как Перкин Ворбек. Дочь великого шотландского графа Хантли должна была помнить это! Но Кэтрин была взволнована, и Елизавета не стала ее отчитывать.

Королева почувствовала себя совсем больной. Ей показалось, что слегка веснушчатое личико Кэтрин, широкие решетчатые окна комнаты и лучи солнца медленно уплывают от нее. Вместо них Елизавета представляла арки Вестминстерского аббатства и стройного мальчика в черном, который уходил от нее в вечность. Она слышала свой голос, весело прокричавший: «Дикон, не забудь о львах!»

… Он проходил через двери, все дальше и дальше, за горизонт. Стало холодно. Но прежде чем пропасть совсем, он обернулся и улыбнулся ей… Такой веселой очаровательной улыбкой, что горло сдавил ком…

Елизавета очень редко падала в обморок, несмотря на все невзгоды своей сложной жизни. Но сейчас она рухнула на подушки дивана у окна.

Кэтрин Гордон не понимала, почему королева вдруг упала в обморок. Она закричала от ужаса. Прибежали Джейн и Диттон и послали за врачом.