Елизавета. Золотой век Англии

С течением времени его обеспокоенность тем, что Елизавета могла поверить в правдивость обвинения, росла[1453]. Яков написал ей возмущенное письмо и получил холодный ответ, гласящий, что она никогда не верила в то, в чем его обвиняют: «Во имя Господа заклинаю Вас поверить, что Я не настолько злобная натура, чтобы подумать что-либо против Вас». Тем не менее, когда Сесил узнал, что в маленькой черной тафте графа Эссекса содержалось зашифрованное послание Якова относительно Ирландии и престолонаследия, Елизавета приказала оставить Томаса в Тауэре как страховку от Якова вплоть до ее смерти[1454].

После восстания графа Эссекса Яков поспешно направил графа Мара и адвоката Эдуарда Брюса в Англию, якобы чтобы поздравить Елизавету с успешным завершением дела. На самом деле он хотел снять с себя все обвинения в сговоре с Томасом или графом Эссексом[1455]. В частности, Мар и Брюс должны были напомнить Елизавете то, что Яков оптимистично называл «ее давним обещанием, что ничего не должно быть предпринято, пока она жива, в ущерб его будущему праву». Кроме того, стараясь снискать расположение королевы и противостоять клеветникам, они должны были также предупредить Сесила и его сторонников о страшном возмездии, которое те понесут, как только Яков станет королем, если посмеют ему помешать[1456]. Он шипел:

Когда придет мой черед, я буду глух к их мольбам, тогда как теперь я был бы рад с вашей помощью уверить их в моем к ним расположении. Сейчас они пренебрегают им, полагая, вероятно, что это не будет услышано, но что королева использует меня, чтобы потом предать меня в их руки[1457].

Но обмануть Елизавету было непросто. Обладая острым умом, она насквозь видела подхалимство Мара и Брюса и отклонила их просьбы[1458]. Борясь с новым мучительным приступом артрита (на этот раз боль пронзила палец правой руки), Елизавета сама написала шотландскому королю, упрекнув его в самонадеянности, — как он мог подумать, что он или его советники могут так легко склонить ее на свою сторону:

Пусть тени не собьют Вас с пути и не заберут Ваши лучшие качества, обратив их в пыль или дым. Благочестивое поведение надежнее удержит вас на плаву, чем фальшивое добро. Помните, что для честного короля естественность важнее притворства[1459].

Больше всего Елизавету возмутила просьба Якова пожаловать ему несколько земельных владений в Англии, что позволило бы ему обойти законы, препятствующие его восхождению на английский престол ввиду его шотландского подданства[1460]. «Мы надеемся больше не получать такого рода просьб, — заявила королева, — недостойных переписки между двумя монархами»[1461].

В это темное, смутное и опасное время стерлась граница между верностью и предательством. Елизавета была бы в ярости, узнав, что к тому времени, как Мар и Брюс прибыли в Лондон, бывший шпион графа Эссекса, хитрый лорд Генри Говард вступил в тайную переписку с Яковом и его представителями[1462]. Переметнувшись на сторону Сесила, Говард, черпавший из писем свежие новости и придворные сплетни, едким тоном предупредил Якова об опасном союзе Рэли и молодого лорда Кобэма[1463]. Говард писал ему, что «Рэли и Кобэм в Дареме днем и ночью вынашивают план действий, причем советчиком выступает именно Рэли»[1464]. И Рэли, и Кобэму был закрыт вход в Тайный совет после казни графа Эссекса. Завидуя тому, как быстро укрепились позиции Сесила после смерти Бёрли, Рэли и Кобэм ждали перемен. Говард же очень боялся того влияния, которое они могли бы оказать на Якова[1465].

Яков начал подозревать Рэли и Кобэма в намерении его устранить. Чтобы окончательно и бесповоротно настроить Сесила против Рэли и Кобэма, его бывших соратников во времена, когда был жив граф Эссекс, Яков оклеветал их, убедив Сесила в том, что им нельзя доверять и что они якобы готовят против него «мятеж»[1466]. Забыв о чести, он даже пытался склонить его к тому, чтобы обвинить обоих в измене, дабы покончить с ними так же, как было покончено с графом Эссексом. План был поистине коварным[1467].