Елизавета. Золотой век Англии

Не решаясь вернуться в Шотландию после отказа королевы выполнить просьбу Якова и боясь его гнева, Мар и Брюс решились на невероятную авантюру. При поддержке Говарда им удалось установить прямой контакт с Сесилом. И авантюра увенчалась успехом. В мае 1601 года все трое встретились в доме канцлера герцогства Ланкастерского на улице Стрэнд. Сесил заверил Мара и Брюса, что все разговоры о том, что он собирается встать на пути Якова к английскому престолу и поддерживает испанскую инфанту, являются ложью. В доказательство своего расположения Сесил уговорил Елизавету восстановить выплаты Якову в размере 5000 фунтов, которые были утверждены в июле 1586 года и выдавались ему регулярно два раза в год[1468].

В течение двух недель Сесил взвешивал риски и обдумывал возможную выгоду, после чего согласился на переписку с Яковом в обмен на будущую благосклонность короля[1469]. В их тайной переписке на английском и шотландском языках Яков и Сесил иногда использовали шифры: так, Яков обозначался как «30», Сесил как «10», Говард как «3», а Елизавета как «24»[1470]. Письма доставлял главный агент Сесила в Шотландии, разведчик Джордж Николсон, который, сам того не подозревая, выступал в роли почтальона и упоминался в письмах как «голубь»[1471]. Чтобы не вызвать подозрений у таможенников Берик-апон-Туида на англо-шотландской границе, письма из Эдинбурга доставлялись в дипломатической сумке, на них ставили государственную печать и адрес мнимого французского дворянина-гугенота. Таким же маршрутом доставлялась и почта из Лондона.

Хотя иногда Яков и Сесил писали письма собственноручно, большая часть переписки велась через посредников, которыми в основном выступали Говард и Брюс. Так предполагалось снизить риск обнаружения писем[1472]. Сесил лицемерно писал:

Если бы королева узнала о моем поступке, ее возраст в совокупности с характерной для ее пола ревностью мог склонить ее к неверному представлению о том, что помогло ей удержать свои позиции. Когда же Бог обратит свое внимание на того, кто так яростно борется за будущее своей страны?[1473]

Он слишком хорошо понимал, какая опасность его ждет, если королева узнает о переписке. Когда один из секретарей стал проявлять к письмам Сесила повышенный интерес, он был уволен[1474].

В основном Сесил давал Якову тактические советы. Он вел переписку осторожно, чтобы не быть изобличенным в предательстве в случае, если письма потеряются или будут перехвачены. В частности, он нигде не высказывал своего мнения о законном преемнике, просто помогая Якову. «Затрагивать этот вопрос крайне опасно, ибо всякий, кто его коснется, покроет себя вечным клеймом», — как-то заметил он[1475].

Несмотря на всю сдержанность Сесила, Яков находил его письма невероятно полезными. Прежде всего они давали ему глубокие знания о том, как правильно обращаться с королевой. Сесил предостерегал Якова: «Зависть пробуждает войну даже между отцом и сыном»[1476]. Он мог бы вспомнить еще одно любимое выражение Елизаветы: «Короли не могут любить своих детей»[1477]. Яков должен избегать «ненужных уговоров» в отношениях с королевой или «проявлять излишнее любопытство к ее намерениям». Чтобы снискать расположение этой женщины, не нужно выглядеть «слишком деятельным». Не следует стремиться ко «всеобщему одобрению», ибо королева этого, как известно, не любит. Тот, кто пытается завладеть сердцем и умом простого народа, не очень понимает суть вопроса[1478].

В ответ Яков обещал Сесилу перспективу «прекрасного будущего». «Я направлю свои действия на воплощение моих законных надежд в жизнь с помощью Ваших советов, — тепло писал он. — Вы будто бы уже один из моих ближайших советников, человек, которому я могу всецело доверять»[1479]. Но его обещание о покровительстве имело свою цену: о мире с Испанией, которого лихорадочно и безуспешно добивалась королева в Булони, не могло быть и речи. Если мир будет заключен до того, как Яков станет королем, то его престолонаследование окажется под угрозой, ведь это откроет новую главу в обсуждении возможности восхождения на английский престол испанской инфанты и поможет Филиппу III и эрцгерцогу Альбрехту в ее продвижении[1480].