Елизавета. Золотой век Англии

В психологическом отношении представляется, что Елизавета испытывала серьезные сомнения относительно замужества. Это неудивительно, учитывая, что ее собственный отец отправил ее мать на эшафот, обвинив перед этим в многочисленных изменах и кровосмешении, а также в свете мучительных событий, пережитых Елизаветой еще в подростковом возрасте в период жизни с мачехой Екатериной Парр. Спустя всего несколько месяцев после смерти Генриха VIII Екатерина выходит замуж за своего возлюбленного — непреодолимо соблазнительного, любвеобильного и не в меру амбициозного Томаса Сеймура. Дамы восхваляли его «сильные руки и мужественную фигуру». Тем временем Томас навещал юную Елизавету по утрам в ее опочивальне, еще до того, как она успевала встать или одеться: «Если она уже не спала, он желал ей доброго утра, спрашивал, как она себя чувствует, амикошонски хлопал ее по спине или по ягодицам и шел далее по своим делам… А если она была в постели, он открывал занавески, желал ей доброго утра и делал вид, что подступает к ней. Она же отодвигалась от него вглубь постели, чтобы он не мог подойти ближе». Однажды утром Томас «потянулся к ней, чтобы поцеловать ее прямо в постели»[152].

Дурную славу заслужило происшествие, во время которого Парр и Сеймур резвились в саду с Елизаветой, и Сеймур «разрезал ее платье на сотню кусочков черной ткани»[153]. Вскоре за этим слухи об интимной связи между Томасом и Елизаветой получили широкое распространение. Будущая королева этот скандал пережила, но переменилась навсегда. Именно в этот момент ей пришлось резко повзрослеть. Она была особенно унижена необходимостью отрицать заявление о том, что беременна от Сеймура. Такого рода «постыдная клевета», настаивала Елизавета, «глубоко оскорбляет мою честь и достоинство, которые я ставлю превыше всего остального»[154].

За двадцать лет с момента восхождения Елизаветы на престол около тридцати кавалеров предлагали ей руку и сердце. Среди них — Филипп II, король Швеции Эрик XIV, а также эрцгерцог Австрии Карл II. Самые ранние переговоры о помолвке Елизаветы велись задолго до этого, в 1535 году, когда ей было всего полтора года: ее мать и дядя, Джордж Болейн, пытались обручить ее с Карлом, герцогом Ангулемским, третьим сыном короля Франции Франциска I[155]. Последним претендентом на ее руку оказался Франциск, герцог Анжуйский, неудавшийся защитник Нидерландов. Все эти переговоры по поводу возможного брака потерпели крах вследствие множества причин, и не последней из них было то обстоятельство, что советники Елизаветы всегда пытались оставить за собой право выбирать мужа королеве[156].

На протяжении зимы 1581/82 года Елизавета переживает роман с герцогом Анжуйским, во время которого она притворно флиртует с ним, чтобы сохранить военный союз с Францией. Она в самом деле дарит герцогу кольцо и объявляет о помолвке, но делает это только после того, как он требует, чтобы она дала более или менее определенный ответ на его предложение руки и сердца. Королева также получила письмо от тогдашнего короля Франции Генриха III, который отказывался поддержать ее в противостоянии с Испанией, если она не выйдет замуж за его брата. В Лондоне поговаривали о том, что после отъезда герцога королева плясала в своей опочивальне от радости, «счастливая, что избавилась от него»[157].

Пятнадцатью годами ранее, в 1566 году, в на редкость откровенной беседе с Жакобом де Вюлькобом, сеньором де Сасси, приехавшим с дипломатическим визитом из Франции, Лестер — а кому и знать, как не ему, — признался, что «она никогда не выйдет замуж». Затем он сообщил, что и до и после того, как Елизавета стала достаточно взрослой для замужества, она не раз говорила, что «сего не желает»[158]. Эту же точку зрения сорок лет спустя поддержал и Джон Хэрингтон, который писал, что «в сердце своем она всегда питала отвращение к замужеству»[159].

По общему признанию, Лестер изо всех сил пытался придать нужный оттенок своим словам, отмечая, что если бы королева вдруг изменила свое решение, то выбор ее мог пасть только на него и ни на кого другого[160]. Конечно же графу было выгодно поддерживать такое мнение среди иностранных дипломатов. В своих политических маневрах Лестер исходил из тех соображений, что ни один другой советник королевы не обладал той степенью влияния при дворе, коей посчастливилось обладать ему[161]. Сомнений в наличии искренних чувств к нему со стороны Елизаветы не было. При дворе не раз видели, как королева дарит ему поцелуй, а когда в 1564 году она удостоила его титула графа Лестера, послы из Франции и Шотландии заметили, как она ласково щекотала его подбородок.