Елизавета. Золотой век Англии

И Бёрли, и Уолсингем поддержали назначение Лестера на пост командующего нидерландской операцией, и летом 1585 года каждый из них послал ему письмо с вопросом, готов ли он к службе. Незадолго до того, как назначение графа состоялось, королева решает его отозвать. В отчаянии Лестер обращается за помощью к Уолсингему. Повредив ногу во время охоты, он, лежа в постели, пишет письмо, где жалуется: «С того момента, как я женился, она использует любую возможность, чтобы лишить меня всех возможных благ». «Я молю Господа, — пишет он неразборчивым почерком на полях, — чтобы Ее Величество была тверда в своем намерении помочь Генеральным штатам»[179].

К концу сентября Елизавета уступает и жалует графу звание генерал-лейтенанта, но затем снова идет на попятную. Она слишком любит Лестера и боится больше никогда его не увидеть; ненавидит его за то, что он так бесповоротно предал ее, и желает лишить его того, что граф хотел бы получить больше всего на свете. От череды внутренних волнений у нее начинаются частые приступы мигрени. В наспех написанной записке Лестер предупреждает Уолсингема, что «частая болезнь», от которой королева так сильно страдала в подростковом возрасте, вернулась, «и прошлая ночь была худшей из всех». Лестер пишет: королева «весьма желает оставить меня при себе. Она обратила ко мне горестные слова о том, что не сможет жить без меня и никуда меня не отпустит». На этот раз Лестер предусмотрительно хранит молчание, не зная, как отреагирует Елизавета, скажи он хоть что-нибудь. «Посему, — сообщает он Уолсингему, — я не говорил многих слов в ответ на ее слова, но успокоил ее как мог. Сказал я ей только, насколько продвинулся в приготовлениях. Итак, я думаю, что если она будет чувствовать себя хорошо сегодня, то отпустит меня, ибо она не допустит, чтобы я просил об этом у кого-то другого». Впрочем, никто и не сомневается в том, что решение предстоит принимать ей одной[180].

В конце концов назначение Лестера было официально утверждено, и он отплыл в Нидерланды, в зеландский город Флиссинген, где ему предстояло возглавить войско. Граф покинул Хэридж 9 декабря. Погода была ясной, и уже следующим утром его корабль показался около Остенде. Держа курс на север, он скоро достиг Флиссингена, открывавшего путь в Голландию, где и высадился около двух часов дня.

Не считая личной свиты в 75 вассалов и около сотни их слуг, Лестер собственными силами собрал 400 пеших солдат и 650 кавалеристов, которые составили ядро его вооруженных сил. Елизавета хоть и отпустила графа, но так и не решилась предоставить ему людей или средства сверх тех, что были предусмотрены соглашением с голландцами. Она пообещала Лестеру послать в помощь 1000 человек кавалерии и 6400 пехотинцев, а также годовое обеспечение в 125 800 фунтов. В разгар своей кампании граф располагал войском численностью в 11 000–12 000 солдат, включая добровольцев и голландских солдат. Чтобы обеспечить такое войско, ему пришлось взять несколько крупных займов, наибольший из которых был предоставлен ему синдикатом торговцев лондонского Сити под тяжкий залог земель в Северном Уэльсе, которые уже и так были заложены королеве. Эти средства вскоре подошли к концу, так как Лестер организовал свое путешествие в Голландию с необдуманной роскошью, превратив его в экспедицию практически королевского масштаба. Он развернул свой собственный «двор» в Гааге, а затем в Утрехте, сопроводив его пирами, танцами и по-настоящему грандиозными развлечениями. Чтобы оплатить эти удовольствия, ему приходилось ежемесячно выкладывать из своего кошелька не менее тысячи фунтов[181].

В январе 1586 года новый генерал-лейтенант совершает роковую ошибку. Загнанный в угол Государственным советом Нидерландов и растревоженный смятением, которое царило в правительствах многих северных провинций со дня убийства Вильгельма Оранского, Лестер решает принять титул генерал-губернатора, а вместе с ним и верховную исполнительную власть. Этот шаг фактически означал, что Елизавета соглашается стать сувереном Нидерландов. Граф идет на него, полностью сознавая, что королева явственно не раз говорила ему и в письмах, и при личном общении, что помощь Нидерландам не подразумевает ее воцарения там. Однако он не видит другого способа удержать штаты от распада и посылает из Голландии в Лондон гонца Уильяма Дэвисона, чтобы разъяснить королеве свои мотивы. Корабль Дэвисона был задержан встречным ветром, но его тесные связи с голландскими кальвинистами в любом случае лишили бы его слова сколь-нибудь существенного веса[182].