Елизавета. Золотой век Англии

Эссекс понимал, что такой план вряд ли обрадует королеву, но чувствовал, что следует уступить. Граф писал Бёрли, что решение свое не считал ни предосудительным, ни дозволительным, но попросту неизбежным. С другой стороны, между Генрихом IV и Эссексом сложилось полное взаимопонимание и обоюдная симпатия. До поздней ночи они обсуждали, как вместе сокрушат армии Католической лиги. Провели они и состязание в прыжках, победителем из которого вышел граф Эссекс[621].

В письме от 18 августа, которое королева написала собственноручно и на хорошем французском, Елизавета бранила Генриха за бездействие:

Воистину ли Ты думаешь, брат мой, что так следует поступать с правителем, пославшим своих подданных на защиту Твоего королевства? Заслуживают ли те, что ради тебя готовы пожертвовать жизнью, быть посланными на растерзание врагу? Потеряв порты Ла-Манша, как сможешь Ты защищать другие свои земли? Откуда прибудет помощь, если области эти будут окружены врагами? Ваши мечтательные грезы меня поражают[622].

Спустя две недели, узнав об «опасной и бесплодной» (как она опишет ее позднее) поездке в Компьен, королева вновь впадет в гнев. Трата времени на пиршества и состязания в прыжках настолько ее разозлит, что она — по сообщению Роберта Сесила — даже пожелала смерти Эссексу, который «обречет ее воинов лишь на неудачи»[623].

Ситуацию усугубил и сам неприятель: вожди Лиги устроили возвращающемуся из Компьена Эссексу засаду. Лишь благодаря зоркости своих разведчиков английский полководец смог избежать опасности, послав своим войскам указание встретить его в Павийи, в двадцати четырех километрах к северо-западу от Руана[624]. Теперь, находясь на расстоянии удара от своей главной цели, Эссекс лишь ждал французского подкрепления во главе с Бироном, чтобы начать осаду. А так как праздности в военных вопросах граф не любил, то опрометчиво решил атаковать Павийи собственными силами. В отчаянном бою, длившемся несколько часов, Эссекс потерял своего брата Уолтера, в лицо которому попала мушкетная пуля. Граф был безутешен, ведь брат был для него «половиной домашнего свода». А на следующий день огонь с кухни соседнего жилого дома перекинулся на склад боеприпасов английского войска, в результате чего произошел взрыв, уничтоживший Павийи. Часть солдат погибла, другие разбежались. Для Эссекса все эти невзгоды оказались тяжелым психологическим ударом, и на несколько дней он буквально слег. Генри Антону пришлось проявить всю свою изворотливость, чтобы скрыть происходящее от королевы. И это притом что сам он страдал от лептоспироза, называемого тогда черной желтухой, или лихорадкой. Причиной болезни стало загрязнение воды в Дьеппе мочой животных[625].

С неохотой отступив в свой первый лагерь в Арке, Эссекс в надежде спасти репутацию решает начать осаду Гурне-ан-Бре. К осаде, длившейся десять дней, присоединились и войска маршала Бирона, в конце концов добравшиеся до Нормандии. Лежащий в болотистой холмистой местности всего в сорока восьми километрах к востоку от Руана, Гурне был последним перевалочным пунктом на пути из Пикардии к Руану, который пришлось бы взять армии герцога Пармского.

26 сентября город сдался: во время утреннего обстрела артиллерией Эссекса в его стенах были сделаны две большие пробоины[626]. Первый военный успех был весьма кстати, потому что буквально за пару дней до этого Елизавета потребовала возвращения графа из похода. Она надиктовала Бёрли гневное письмо, и тому пришлось трижды его переписывать, чтобы снизить эмоциональный градус. Королева сурово осуждала Эссекса за то, что тот не попытался заставить короля Генриха держать свое слово. Обвиняя его, она пишет: «Все это лишь бесчестит Меня, а значит, страну и народ, но вы должны видеть, если только Франция не затмила ваш разум, что немалая доля этого бесчестья лежит на вас»[627]. Тогда она уже ревновала графа к Генриху, поняв, что между ними завязались дружеские отношения. Неужели, спрашивает она, ее любимец нашел более приятным служить королю, а не «всего лишь» королеве?[628]