Элизиум

– Найти Сна не так сложно, как заставить его согласиться на союз, – говорит Роз так, будто сам себя ненавидит за то, что рассказывает мне об этом. – Кошмар инициирует связь, но Сон должен по доброй воле принять ее. Очень болезненно оказаться так близко к спасению, – он тянется к моей руке, которая лежит на руле, и замирает, почти коснувшись ее, – зная, что ты не можешь сделать ровным счетом ничего, чтобы перешагнуть эту пропасть. Даже наша сила не способна причинить нам столько же боли, сколько ожидание у самого края.

– Так Фараон тебе отказал, – догадываюсь я.

– Разумеется, – говорит Роз. – Ни один Сон не желает подобной силы. Сны рождаются без знания о своей сути, а потому строят свою жизнь без нас. Они знают, от чего откажутся, если согласятся на этот союз. Фараон принял меня почти что через год, и я чуть не погубил нас обоих, отчаянно стремясь его убедить. Не поступай со своим Кошмаром так же, как он со мной. Постарайся как можно скорее смириться со своим предназначением.

Я хочу сказать очень многое, но прикусываю язык и повторяю:

– Так Адам и нашел тебя.

Роз открывает рот, закрывает и отворачивается к окну.

– Да.

На подобной кошмарной ноте разговор лучше не заканчивать, но нам обоим больше нечего сказать. Я оставляю Роза наедине с мыслями и веду автомобиль по Первому шоссе вдоль побережья. Каждый раз, когда дорога сворачивает прочь от Тихого океана, сердце у меня начинает колотиться быстрее, но каждый раз мы снова возвращаемся к морским волнам. Захолустные городишки пролетают мимо один за другим, и наконец с рассветом на дороге показываются машины. Едем мы очень медленно, но вид вокруг красивый и Роз обещал, что этот маршрут безопасен, и только поэтому я волнуюсь чуть меньше.

В конце концов мы останавливаемся заправиться и перекусить. Роз остается в машине, но отправляет меня в магазин за завтраком. Продавец за стойкой, увлеченный книгой, не глядя здоровается, пока я осматриваю стеллажи. Вскоре, однако, он решает, что я интереснее книги, потому что всякой вредной еды я набираю столько, что приходится носить ее к кассе за несколько подходов.

– И еще бензина на тридцатку, третья колонка, – говорю я, направляясь за кофе. Набираю самую большую чашку, которую только нахожу, и добавляю туда столько сливок и сахара, что с зубами можно попрощаться.

– В дорожное путешествие собрались? – спрашивает продавец, когда я возвращаюсь назад.

– Ага, прямиком в ад, – отвечаю я. – И очень спешу.

Продавец понимает намек и пробивает мои покупки молча. Итоговая сумма выходит совершенно неадекватной, учитывая, что накупила я в основном сахара да жира, так что очень кстати, что платят за все вампиры. Я плачу наличкой, мелочь сую в карман, а не в бумажник, и тащу сумки к машине. Дверь, которую Фалькор сломал, а Роз захлопнул в Сан-Франциско, все еще покорежена и открываться в ближайшее время явно не планирует, поэтому я пинаю дверцу Роза, пока он ее не распахивает. Я бесцеремонно швыряю пакеты ему на колени и иду заливать бензин. Закончив и усевшись обратно на водительское кресло, я обнаруживаю, что Роз брезгливо держит в пальцах палочку вяленого мяса.

– Это не еда.

Я выхватываю у него палочку и в два присеста ее съедаю.

– А я думала, дети любят всякие вредности.

– Любят-любят, – с серьезным видом говорит Каспер с заднего сиденья.

Стоит мне запустить двигатель, как Роз включает обогреватель. Я тыкаю его в щеку и без удивления обнаруживаю, что он холодный, как и всегда. Роз сердито смотрит на меня, а я корчу ему рожицу и спрашиваю:

– Как Фараон вообще тебя трогает? Ты же ледяной как айсберг.

– Фараон и есть тепло моего тела.

– Я серьезно. Какой толк носить пальто, если оно тебя не греет?

– Это щит, – поправляет меня Роз. – Защитные чары вплетены в ткань. Мы с Фараоном заполучили их у Арктического ковена в обмен на услуги.

Я вспоминаю черную монету, которую мы использовали в «Парии».

– И что это за услуги такие?

– Обещание помочь в будущем. Это самая распространенная валюта в Обществе.

– То есть долговая расписка.

– Только куда опаснее, и ее можно передать кому-нибудь другому без ведома и согласия изначального владельца. Невозможно узнать, как ковен поступил с нашей – оставил ли у себя или отдал кому-нибудь ради своей выгоды. Любой, кто завладеет такой монетой, имеет право призвать на помощь меня и Фараона. Существуют лазейки, которыми мы можем воспользоваться, отвечая на просьбу, но тем или иным образом соблюсти договоренность необходимо.

Дернув плечом, Роз сует пальцы в решетку обогревателя.

– Кошмары пришли в ярость, узнав о нашей выходке. Такие могущественные создания, как мы, не должны отдавать свое колдовство во власть другим людям. Мы понадеялись, что ковен побоится нас вызывать, но, если он все-таки сделает это, мы явимся.

– А зачем вы это сделали?

– На всем белом свете есть только один Фараон, – говорит Роз. – Я не стану рисковать его жизнью.

– Значит, у Фараона тоже такое есть? – уточняю я. – В Огасте он ничего подобного не носил.

Роз смотрит на меня.

– Ты лжешь.