Ёлка (СИ)

— Катя, может быть, я позвоню своему водителю, он привезет нормальную, искусственную, — искал выход из сложившейся ситуации. Не верил в возможные изменения неуклюжей лесной жительницы. Успел заметить промелькнувшее огорчение в радужках её глаз. С такой убогой елкой не получит так необходимую ему улыбку. Желанную.

— Ни за что, — решительно отвергла предложение девушка. Повернулась к гостю. Широкие плечи беспомощно опущены. Пальцы нервно теребили красиво уложенные волосы, превращая некогда безупречно лежащие пряди в беспорядок. Выглядел трогательно. Обязана поддержать. Несколько шагов. Она рядом. Не близко. Рядом. Заглядывает в огорченные радужки.

— Доверься мне, — улыбка добрая. Придает уверенности.

Согласился коротким кивком головы.

— Приступим, — она уже у коробок. Закрывает одну, открывает другу. Оглядывается. — Поставь елку на тот куб и немного поверни, — инструктирует, выуживая что-то из недр картонного хранилища.

Катино воодушевление незаметно передалось Андрею. Увлеченно исполнил указания. Бросил взгляд на водружённую на маленький постамент елочку. Неказистость терялась.

— Поверни немного вправо, — прищурив одни глаз, руководила процессом девушка, — ещё чуть-чуть. Отлично, — остановила.

Юркнула под нижние колючие лапки. Выбирлась обратно. Отошла на несколько шагов. Наклоняя голову то на одну, то на другую сторону, оценила какое-то подобие сугроба, прикрыващего проделанные нехитрые махинации.

— Совсем другое дело, — маленькая похвала.

Андрей Владимирович, искоса поглядывая на встрепенувшуюся колючую красавицу, подошел к Кате. Незамысловатые действия изменили внешний вид елочки. Однобокость скрылась. Хвойное деревце устремилось вверх.

— Продолжим, — девушка вновь вернулась к коробке. В руках моток проводов с тонкими лампочками. Смешливый взгляд из-за плеча на замершего поодаль гостя.

— Что? — пригладила взъерошенные волосы. Стирла с лица скептические черты.

— У тебя такой вид, — смешинки слетают с вершинок девичьих губ.

— Всегда знал — розовый не мой цвет, — напускное огорчение в оттянутом крае футболки. Жеманное движение широкими плечами.

Катя сдавленно хохотнула.

— Я не об этом.

— Точно, — указательный палец уткнулся в аппликацию на футболке, — странное животное Винни Пух, переплевывает все мою мужественность, — делано выпячивает вперед грудь.

Звонкий смех заполнил пространство гостиной. Андрей зачарован. У него получилось. Она смеётся. Искренне. Беззаботно. Как на снимках. Как на оборванной фотке, спрятанной в кармане брюк. И плевать, что ему пришлось дурачиться. Готов встать на голову. Ради её улыбки.

— Ты похож на того, кто никогда не наряжал елку, — сквозь оставшиеся смешинки вылетает предположение.

— Ошибаешься, — выдергивает из её рук новогоднюю гирлянду.

— Я самый крутой наряжатель елок, — подскочил к хвойному деревцу.

— Лучше меня не найти, — проворно вертелся вокруг лесной малышки.

— Я такие елки наряжал, а уж с этой мелюзгой справлюсь за раз, — спиралью закрутил проводок с разноцветными лапочками, уложил на тонкие ветки.

— Мастер, — с улыбкой на губах оценила работу Катя.

— Присоединяйся, — озорно подмигнул.

Метнулся к коробке, выудил несколько новогодних игрушек. Одну всучил в руки хозяйке, оторопевшей от скоропалительных перемещений гостя. С другими вернулся к поджидающей елочке.

— У нас в доме всегда была елка верхушкой под самый потолок.

Мужской голос среди редких веток.

— Она раскидывала свои огромные пушистые лапы на половину немаленькой гостиной.

Протянутая рука отвлекла от разглядывания лица говорившего. Наспех положила два шарика на широкую ладонь. Вернула взгляд. Глаза уперлись в мужской профиль. Екатерина недовольно засопела. Не рассмотрела карие радужки. Что в них?

— Мы с мамой наряжали елку всегда тридцатого декабря, в последний предновогодний вечер.

Мягкие интонации приятно ласкали слух. Выглянула из-за веток. Она должна увидеть. Лбом уткнулась в мужскую грудь. Блин.

Сверху шумная усмешка.

Хорошо в руках украшение. Нацепила на ветку.

— А мы всегда наряжали среднюю елочку.

Выпрямилась, с невозмутимой улыбкой делилась своими воспоминаниями.

— Почему?

Напускное равнодушие. Прикосновение не волновало.

Не верили друг другу. Торопливо шагнули к коробке. Одновременно потянулись за игрушками. Почти соприкоснулись пальцами.

Катя отпрянула первая. Еще подумает. Специально.

И снова усмешка. Но уже сбоку. В руке два стеклянных шарика. Для неё.

Выхватила. Повернулась к елочке.

— Бабушка ворчала. В комнате не пройти не проехать, а вы ель кремлевскую хотите сюда впихнуть, — скрипучим голосом пародировала родную бабушку. Получилось убедительно.

Андрей даже застыл на месте. Удостовериться. Не превратилась ли хозяйка в ворчливую старушку.

— Ишь, чего удумали, хватит и маленькой елочки.

Закончила гнусавыми нотками.

Поймала веселый взгляд гостя. Рассмеялась.

Вновь украшение в его руке. Взяла. Повесила на тонкие ветки.

— Моя бабуля дурачила меня.

Подал Кате ещё несколько игрушек, предоставляя ей возможность нарядить лесную малышку.

Чушь. Хотел быть ближе. Прикосновений. Невзначай.

Она осторожна.