Елки-моталки

А пожар хорошо попал в клещи меж рекой, болотом и ручьем. Главная забота и работа на приверхе, куда медленно подвигался фронт огня. Если прорвется оттуда к водоразделу, то дымы до Красноярска свободно дойдут и подсинят по всей тайге речные долины. Но ничего, ничего! Схлестнемся. Родион почувствовал знакомый приступ азарта, что охватывал его перед всякой работой. Надо только по ручью разобрать заломы, а то огонь запросто перекинется...

У костра он дулся на ребят за то, что выставили его перед незнакомой девахой, а они как ни в чем не бывало смотрели на старшого невинными глазами, без смешиночки. "Артисты! - думал Родион, укладываясь спать. Трепачи!"

Вскочил он еще затемно, растолкал своего друга и первого помощника Саньку Бирюзова, который вечно оттягивал побудку по последнего. Надо было закладывать и рвать взрывчатку. Родион расставил ребят по взгорку, а сам, захватив топор и лопату, поехал на Буране вниз по ручью. Он еще злился на команду за вчерашнее и у первого же залома сорвал эту злость на корягах, на старых, пересохших стволах, что перекинулись через мелкий ручей. Рубил прибрежные деревца, раскидывал сапогами сушняк, сбрасывал бревна в воду аж брызги летели.

Буран прядал ушами и приседал за кустами испуганно, а Родион только начал согреваться. Потом он решил пройти пониже и там начать отжиг. Тонко и прерывисто заржал на той стороне ручья Буран, однако Родион не обратил на это никакого внимания - ворочал по-медвежьи, рубил и ломал сухостой, осыпал в воду голые, пересушенные сучья, мох и хвою, похожую на старинный желтый порох, колкую, хрустящую. Она, проклятая, и вспыхивает, как порох, и легко бы перенесла по заломам огонь на ту сторону ручья, где его не остановишь уже до зимы. А так славно выходит! Вот это еще бревно здоровенное убрать. Обрубить ельник придется, иначе не стронешь. Ну-ка! Еще раз! Еще! Нет, не выходит. Даже во рту пересохло...

Родион вздохнул полной грудью, бросил топор, лег к ручью и долго, не отрываясь, пил. Потом отвалился на куст, закурил сигарету и с наслаждением вытянул ноги, примеряясь глазами к толстой сухой лесине. И как ее, дуру, сдвинуть? Это же настоящий мост для огня...

- Ну вот! - послышался знакомый голос, и Родион вскочил. - Я так и знала. Значит, правду про вас рассказывали? Опился и полеживает. А тайга-то горит!

Из-за кустов вышла Пина, блестя глазами и зубами, и у Родиона от этой улыбки все заныло внутри.

- Хотя что я удивляюсь? - она вздернула плечом. - Вы же все такие. Одно слово чего стоит - пожарник...

Откуда было знать Родиону, что Пина давно уже наблюдает за ним с того берега ручья? И как ворочал дерева, она видела, и как рушил сапогами сушняк. А сейчас он стоял перед ней, хлопал глазами, и в груди у него саднило.

- Я с утра уж думаю, что без меня тут ничего не будет, - сказала она, безнадежно махнув рукой. - Думаю, залезет еще раз в бучило. Пойти помочь, думаю-у-у?

Родион остервенело бросил в воду недокуренную папиросу, взялся за лесину. Она вдруг подалась, а тут еще Пина подскочила, помогла, и они вдвоем перекатили бревно, которое тяжко плюхнуло в ручей. Потом они разобрали еще несколько завалов, начали зажигать лес вдоль ручья. Кромка огня, медленно раздымливаясь, поползла навстречу главному пожару. Родион носился на Буране вдоль ручья, спешивался в тех местах, где заломы не удалось разобрать, заплескивал ползущий куда не надо огонь. Злость прошла от работы. К тому же спасительница Родиона молчала. Она бегала по горящему берегу и топтала огонь сапогами.

2

Следователь. Свидетель Бирюзов, в ваших показаниях есть такое выражение - "пропадать по первому разряду". Что это такое?

- А это, товарищ следователь, у нас градация ведется, у пожарников. Незаконная, конечно, градация, в инструкциях ничего такого нет, а просто меж собой мы так считаем. Это случаи разные, когда не повезет. У нас ведь работенка веселая - то одно случится, то другое...

Следователь. Первый разряд - что это?

- Все воздушное сюда идет, и встреча с землей, главное. Я в армии десантником был, однако там, можно сказать, шутки шутили, а не прыгали. Тут тайга. Кроме леса, бывает некуда. Ныряешь в него и думаешь - лишь бы глаза сучьями не выковырнуло, остальное ерунда. А Гуляев - тот вечно поближе к огню норовит...

Следователь. Почему?

- Кому потом охота тащиться по чертолому? Кроме того, за нормальный прыжок десятку платят, а на лес если - семнадцать рубликов...

Следователь. Понятно. А второй разряд?

- Это все, что с огнем связано. Плюс взрывчатка. Мы же ее, бывает, центнерами берем с собой. Надо уметь с ней обойтись, особенно с запалами. В Улан-Удэ был случай. Двое парашютистов рвали остаток запалов - их из тайги вывозить нельзя, - и вот капсюли-детонаторы открытыми дульцами вверх приладили. Искра от затравки попала - и с приветом.

Следователь. Что?

- Вся любовь. Обоих.

Следователь. И еще разряды есть?