Элла Алекс

Одна из картин на стене пыталась изобразить то ли вакханалию, то ли пубертатное баловство в школьном альбоме. Здесь были голые и не очень девицы в разных позах – сидя на метле, скрестив ноги на полотенце, распустив руки в танце; реже присутствовали самого разнообразного вида мужчины – в пиджаках и шортах, атлеты и старики, в очках и с бородами. Никакой композиции, но и ничего особо фривольного. Надпись-посвящение гласила: «Моему дорогому другу и любимой модели Роксане». И подпись того же автора, что и на других полотнах. Дочка, должно быть, была красавицей.

Показав в доме все, что предписано для приема постояльцев, Клаудия подвела итог:

– В унитаз ничего не бросать, кондиционер при открытых окнах не включать. Можете пользоваться всем – от холодильника и посудомоечной машины до телевизора и музыкального центра, а по утрам вас будет ждать свежесваренный кофе. Я люблю пить кофе по утрам – зафиналила разговор улыбкой Клаудия. – Теперь располагайтесь, а я пойду в душ, смою морскую соль, потому что до вашего приезда я ходила купаться на пляж, и соль на коже – это не очень приятно.

– А где у вас тут ближайший пляж? Судя по карте, пляжи есть на севере и на юге от города, до каждого километра два-три?

– До пляжа всего двести метров, – снисходительно улыбнулась Клаудия. – Надо только выйти за крепостную стену, пройти метров пятьдесят до берега, и там будет пляж.

Клаудия скрылась в ванной, и вскоре оттуда донесся шум мощного водопада. Теперь, когда никто не отвлекал, я быстро разобрал рюкзак, разложил вещи по тем местам, где они не будут мешать ни мне, ни хозяйке, надел плавки под шорты, взял полотенце и бутылку воды. Через десять минут я уже спускался с набережной на песчаный пляжик рядом с портом. Здесь не было ставшего уже привычным в Греции душа на берегу – только пара кабинок для переодевания, едва ли пользовавшихся большим спросом, – и песок перед синей соленой водой, которая кому-то могла бы показаться не самой чистой, – ну как же, здесь ведь порт! Но пять десятков человек на песке дружно проголосовали за то, чтобы считать место вполне пригодным. «Купаться запрещено», – предупреждали красным таблички на пляже. Полуголые люди в воде, ясное дело, плевать на них хотели. Они весело плескались в спокойной синей бухте. Буквально в трехстах метрах у пирса ожидали отплытия два огромных парома, левее темнел на приколе военный сторожевой корабль.

На берегу чуть в стороне девушка лежа читает книгу. Стайка малолетних хулиганов носится взад-вперед у волейбольной площадки, не обращая внимания на редкие окрики отцов, которые лениво переговариваются и почесывают волосатые животы. Две матроны громко обсуждают что-то, стоя по пояс в воде, и оглашают пляж жизнерадостным хохотом. Даже чайки к ним не приближались.

Я погрузился по самый нос в соленую плотную воду, окруженный кораблями, пирсами, каменными набережными – всем тем, чего так не хватает в обычной жизни за Уралом. «Как же многого мне не хватает. Если начать перечислять – целый список получится! Что-то надо с этим делать. Как-то надо избавляться от всех этих нехваток». Но намеренно искать приключений, пожалуй, будет слишком.

Впервые за целую неделю я возвращался домой с запекшейся солью на теле. Ее зудящее покалывание как будто подначивало шевелиться пошустрее, и в то же время оправдывало медлительность движений. Соль как будто предупреждала: «Аккуратнее, если не хочешь получить по коже наждаком!».

Дома без особого удовольствия я смыл с себя соленые разводы, вытерся насухо, запустил компьютер, чтобы проверить, как дела на бирже. Надел самую немятую футболку, и когда снова выбрался на улицу, солнце уже давно исчезло за крышами старого города. Хотелось есть. Самое время попробовать что-то новое в греческих ресторанах. В меню ближайшего из них я наткнулся на аппетитную картинку, изображавшую рулетики, завернутые в виноградные листья. «Долмадес» – гласило меню. Помня, каким вкусным был обед в ресторане горной деревни, я приготовился к новому сочному вкусно-соленому празднику во рту. Но меня ждало разочарование. Маленькие, едва ли толще пальца рулетики оказались миниатюрной копией фаршированных перцев с мясом и рисом, но только без самого перца. Скудная еда казалась пресной. Из вежливости ее можно было бы назвать разве что «освежающей». Когда хозяин спросил мое мнение, я извернулся и похвалил их шефа, но не стряпню. Он остался доволен отзывом, я избежал прямой лжи. Больше меня здесь не будет, но к чему портить настроение незнакомым людям?

4. Клаудия.

Вышагивать по улицам вечернего города в день приезда не хотелось. Впереди целая неделя, и я еще успею поскучать в старых кварталах. Сегодня же предстояло сделать важный стратегический ход. Я зашел в маленький магазин, и спросил у продавца какого-нибудь местного приличного вина. На выбор оказалось лишь три бутылки, одну из которых тот протянул со словами: «Твоей девушке понравится». Уже стояла плотная южная ночь. Хмыкнув, я расплатился и отправился устанавливать дружеские отношения с хозяйкой дома.