Элла покинула здание!

Лавка представляла собой небольшой зал, по периметру уставленный высокими книжными шкафами. Слишком массивная для помещения вычурная лестница вела на галерею, протянувшуюся вдоль стен, где, как и на первом этаже, теснились шкафы. Уличный свет едва пробивался сквозь грязноватые витрины, но стеклянные лампы давали достаточно света, чтобы видеть корешок каждой книги. Лишь панно в дальней части зала оставалось в тени. Мне пришлось обогнуть лестницу, чтобы рассмотреть рисунок как следует — живописную улочку, изображенную с высоты птичьего полета. Дома украшали гирлянды и фонарики весеннего праздника, по умытой дождем брусчатке гуляли разодетые в лучшие наряды люди, торговки предлагали всем булочки и конфеты, дети играли в камешки и скакали через лужи. Были здесь и более мрачные фигуры, вроде мужчины в черном или темно-синем, но я даже лица его не могла разглядеть, был лишь намек на форму жандарма и виднелись светлые волосы — фигурки на картине были очень мелкими.

— Вы заметили что-то странное в последнее время? — допытывался Белянский.

— Все как всегда, — заверил владелец книжной лавки. — Я бы сам сообщил, если бы что-то случилось. Я человек маленький и не люблю происшествий.

Шеф еще о чем-то спросил, но я не вслушивалась, поняв, что никаких ценных сведений владелец не сообщит. Проходя вдоль полок, я попыталась угадать, какая книга привлекла бы мое внимание, будь я не сотрудником магконтроля, а обычным прохожим, которого что-то тоже вынудило зайти в книжную лавку.

Изучая собственные способности, а папа всегда называл мою нейтральность к магии именно способностью, я давно выяснила, что на меня магия в любых ее проявлениях действовать не может, если только я не пытаюсь контролировать происходящее. Но на улице что-то словно затянуло меня в этот магазинчик. Очень странно и очень подозрительно.

— Да, не поверите, но все эти люди сюда заходили, — подтвердил тем временем владелец. — Но у нас вообще особое место, видите ли. На улочке расположены лишь магазинчики, но улочка короткая. Люди даже против своей воли заглядывают в каждую лавочку, когда проходят здесь.

— Ясно, — ответил мой начальник.

Я приметила небольшую пухлую книжку с золотыми буковками на обложке. Она так и просилась в руки. На миг почудилось, что под обложкой я найду интересный приключенческий романчик о пустыне с ее жаркими песками. Я даже протянула руку, представляя себя в легких бежевых шелках с подвешенными по краю одежды бусинками, чтобы утяжелить ткань и не давать ей вздуваться от каждого порыва ветра, но отдернула руку и нахмурилась.

— Старший следователь, — решительно позвала я, вновь чувствуя неприятный холодок, пролетевший по шее, — можно вас на минутку?

Белянский подошел через мгновение и сухо проговорил:

— В чем дело, Бонс? Нам пора. Здесь нет ничего интересного.

— Я хотела побольше узнать о столице, и, раз уж мы в книжной лавке, вы не посоветуете мне что-нибудь? — с милой улыбкой попросила я. — Я не могу назвать себя столичным жителем, ведь большую часть времени провела вне Гаруча. Помогите мне, пожалуйста.

Шеф задумчиво на меня уставился, а потом медленно осмотрелся. Книга, которая понравилась мне, его не привлекла, зато заинтересовал какой-то другой томик, явно по истории города, но прежде чем старший следователь его взял, я отдернула его руку, наплевав на собственное новое правило не форсировать отношения между нами, и решительно сказала:

— Шеф, что же вы! Вы должны призвать собственного секретаря к порядку и напомнить, что сейчас у нас рабочее время. Идемте, у нас полно работы.

Белянский удивился, но безропотно позволил увести себя от полок.

— Заходите еще, — с широкой улыбкой предложил владелец лавки.

— Непременно, — с такой же улыбкой ответила я, немного задержавшись в дверях, словно меня заинтересовали повешенные на стекла изнутри объявления.

— В чем дело? — хмуро спросил старший следователь, когда мы оказались на улице.

— Сейчас, — не переставая улыбаться, ответила я и повела шефа прочь от лавки. Через несколько секунд мой слух уловил легкий скрип открываемой двери. Шеф явно тоже его услышал, но среагировал правильно и очень спокойно сказал:

— Здесь нет ничего. Идем дальше?

— Да, рейян Белянский, — подхватила я, увлекая шефа прочь от подозрительной лавочки.

— Там на самом деле нет ничего странного, — сообщил мне старший следователь, когда мы оказались достаточно далеко. — В чем дело, Бонс? Ты ведешь себя так, словно тебя что-то напугало.

Я приостановилась, закусила губу и попыталась сформулировать свои ощущения.

— Сначала это место привлекло меня против воли. А ведь у лавочки даже вывеска вытертая и старая, ни одного яркого пятна.

— И что в этом такого?

— Ничего, кроме странного ощущения, — согласилась я. — Но это-то и странно. На меня совершенно не действуют чары, как вы знаете. Но и разрушить их на расстоянии я не могу. Поэтому полог невидимости остается непроницаем для меня, очищающие артефакты работают, если я не трогаю их руками, и все тому подобное. Но при этом никакие чары и артефакты не способны на меня воздействовать!