Элли и Звери

И вот очень сильно сомневаюсь, что оно такое когда-либо видело!

Димка отпускает мое горло, вынимает язык изо рта, куснув напоследок сладко-сладко. Ромка поднимается ко мне снизу, целует в губы, щедро делясь моим же вкусом.

Потом опускается опять, чтоб надеть на мои безвольно раскинутые ноги джинсы.

Дима снова наклоняется и тоже целует.

Потом поднимается, облизывается , задумчиво смотрит на брата.

- Я думаю, что на этом мы просмотры заканчиваем.

- Да. Домой поехали.

Ромка встает с колен, поднимает меня, застегивает на мне джинсы.

- Отрабатывать будешь, малыш. Всю жизнь, не иначе.

- Это ты мне предложение, что ли, делаешь?

Я немного хриплю после оргазма и жесткого Димкиного захвата, чуть покачиваюсь на дрожащих ногах.

- Мы, Котен, - спокойно поправляет меня Дима, невозмутимо поддерживая под локоть, - мы делаем.

Я только выдыхаю.

Оригинальный способ.

Но и парни у меня оригиналы.

И жизнь с ними будет тоже… Не самой обычной.

Но в этом и вся прелесть, верно?

37. Особенности совместного проживания.

Квартиру мы все же находим.

Причем, там, где вообще не ожидали.

Примерно через три дня после феерически сделанного предложения мне звонит Лена, просто, чтоб поболтать и пригласить в гости.

Я всегда рада, хотя бы потому, что слегка устала быть в постоянном напряжении, а братья пока что не расслабляют.

У нас легкие трабблы на работе, Сергей Юрьевич неожиданно перекидывает Димку вместе с Геннадьичем на другое СТО, где старый хрен моментально увольняет весь персонал.

Мы с Ромкой остаемся на Мира и работаем в разные смены. Из-за дурацкого форс-мажора мне приходится опять несколько раз пропустить институт, и это бесит. Татка не звонит и не пишет, я ей малодушно завидую, уверенная, что она активно мирится со сводным братиком и забыла про свою бедовую подружку.

Но даже на зависть не остается времени, потому что работы настолько много, что за день я забываю, каково это - ходить в разогнутом состоянии. Учитывая, что по ночам я не могу толком спать из-за неумеренных сексуальных аппетитов близнецов, то устаю я так, что даже начинаю жалеть о своем решении жить с ними.

Ну правильно, им-то что?

Они – здоровенные активные парни, с бешеным темпераментом… Меня, маленькую и худую, на них элементарно не хватает!

Но эти мысли как приходят, так и уходят. Тело, не получившее отдыха, но получившее бешеное количество эндорфинов, работает словно на автомате, выдавая новый запас энергии.

Вот только времени на просмотры квартир нет. А час пик, срок , данный бездушным папашей для освобождения жилплощади, уже близок.

Парни бесятся, ищут по знакомым, и даже есть кое-какие варианты!

Но нет времени смотреть.

Лена приглашает приехать во второй половине дня, как раз, когда заканчивается моя утренняя смена в мастерской. Институт я опять пропускаю, потому что там тоже в этот день утренние пары.

Ничего, скоро это все закончится, и я смогу нормально учиться и работать.

Я надеюсь.

Лена выглядит еще круглее. И еще довольнее. Ей рожать скоро, животик красивый такой, большой.

Мы сидим на кухне, пьем чай.

И настолько я опять погружаюсь в ощущение спокойствия, характерное для ее дома, в этот невероятный уют, что размякаю и выдаю всю свою историю. Про близнецов, свои проблемы, свои опасения.

Лена не выглядит потрясенной.

- Знаешь, я еще в Анапе обратила внимание, но не стала тогда спрашивать, - деликатничает она, разворачивая конфетку, - это, конечно, необычно, и я, может, раньше, до встречи с Даней… Но сейчас я на многое по-другому смотрю. И твоя вина в этом тоже есть!

Она смеется, кладет конфету в рот. Жмурится от удовольствия.

- Боже… Знаю, что нельзя, а устоять не могу… Так. Насчет квартиры. Я могу помочь.

Я в этот момент пью чай, и потому не ожидаю предложения.

Осторожно ставлю чашку.

- Лена. Ты и так мне охренительно помогла. Я не могу принять от тебя деньги.

- А я не о деньгах.

Лена улыбается.

- У меня есть жилье. Моя квартира. Она, правда, с не особо новым ремонтом, да и жильцы там как раз были… Но сейчас она пустует. Я тебе ее сдам. По цене договоримся. Она вполне удобная. Двухкомнатная. На первом этаже.

Она говорит, словно убеждает меня. Как будто меня надо убеждать!

Господи!

Я когда-нибудь смогу расплатиться за все добро, что она сделала?

Я встаю с табуретки и иду к ней обниматься.

И плачу.

Вот ведь дурочка, а?

В самых дурацких ситуациях не плакала. В самых сложных. А тут, просто от внимания, просто от бескорыстной помощи чужого неравнодушного человека, слезы на глазах.

- Ну ты чего? – Лена растроганно обнимает и тоже плачет, - черт… Я такая стала чувствительная. Гормоны шалят. Ты сама-то как? Предохраняешься хоть?

- Конечно, - всхлипываю я, - еще с восемнадцати лет на таблетках.

- Ну и молодец. Рановато тебе еще. А мальчишки… Такие мальчишки…

- Так, я не понял, - голос Дани прерывает нашу слезливую вспышку нежности, - это чего тут такое? Лен?

Я поспешно отлепляюсь от Лены, и она, придерживая животик, топает к мужу целовать и обнимать.

Я смотрю на их нежности, в который раз удивляюсь, насколько Даня все же классный. Прямо и не скажешь ведь по нему.