Элли и Звери

Мне ужасно хочется сказать, что поделом уроду. И одному и второму. Но терплю. А то без зубов останусь, а это не айс. Зубы мне пригодятся еще. На крайняк, откушу что-нибудь, что плохо висит.

Мужики, конечно, тертые, жестокие, но и я не ромашка.

Буду до последнего трепыхаться. И всех вокруг трепыхать.

- Чего надо от меня?

Это я просто так спрашиваю, для поддержки беседы и отвлечения. Ну, мало ли, может, кроме угроз, что -то нужное услышу.

- Да не решил пока еще, - глумится Сазон, - пока что дорогу мою сюда отработаешь. А потом посмотрим. Сын мой тебя больше не увидит, у него сейчас другие интересы, я его отправил из страны. А потому можно тебя не беречь. Для невестки уже не подходишь. Ну вот как хорошо сейчас, а?

Он ржет, показывая крепкие желтые зубы, его сообщники подхватывают.

- Раньше ищи тебя, ищи, время трать, нервы… А сейчас в интернет зашел, в этот, как его? Инстаграм, да? А там - хоба! – и невестушка несложившаяся ! Да еще и с указанием места! Кайф! В хорошее время живем, мужики! Удобное! А то я уж и искать тебя перестал… Думал, прибили где-нибудь по дороге.

Так я и думала, что выверты с инстой не пройдут просто так! От злости, что так глупо спалилась, я усмехаюсь, за что тут же получаю опять по губам.

- Скалишься, сука?

Я слизываю кровь, откидываюсь на спинку сиденья.

- Слушайте, зачем я вам? Ну зачем эти проблемы? С сыном вашим я никогда ничего не имела. – Я все же решаю поговорить. Даже не столько для Сазона, сколько для его людей. Может, достучусь? Если ситуацию объясню. Ну он-то , понятно, маньяк. Но эти, может, хоть немного в себе? – У меня тут работа, жизнь. Меня искать будут, в конце концов. Неужели вы думаете, что я тут на птичьих правах? У меня мужик серьезный. Уже ищет, наверно. Зачем вам проблемы? Только из-за того, что я с вашим сыном не захотела спать? Ну это же смешно…

- Заткнись, сука!

Сазон рычит, глаза белые становятся. Черт, он ведь точно ненормальный. Как его такого его люди терпят?

- Сазон, за нами хвост, - вмешивается водитель, тот самый, здоровенный мужик, что утащил меня, - байкеры.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Нормально! – ржет Сазон, вытаскивая пистолет, и у меня все в груди обмирает, - это те идиоты, что ее ебут!

Смотрит на меня, перещелкивая затвор.

- А ты думала, откуда я в курсе, где ты? Шустрая! Мы хотели прихватить у той шарашки, где впахиваешь, а ты с приятелями свинтила. Еле догнали! Мужик у нее серьезный, не пиздела бы! Как была прошмандовкой, с байкерами трахающейся, так и осталась! Сейчас мы этих хрустиков подавим и дальше поедем!

И тут я не выдерживаю!

Пистолет в его руках, призванный остановить, наоборот, распаляет, потому что я не могу, просто не могу позволить, чтоб этот ненормальный начал палить по безоружным, ни в чем не повинным людям! Моим Зверятам! Они же не виноваты, что я такая косячная! Они же не знали! Это я, дура, не предупредила, когда поняла, что заходит все у нас дальше, чем нужно. Спряталась, как мышь под веником, затаилась, надеясь, что все само рассосется!

А оно не рассасывается! Никогда такое не пропадает просто так! И дура я была, что верила, что хотела, чтоб время застыло, и мы в нем застыли мухами в янтаре! Вот и расплачиваться мне!

Моего прыжка не ожидает никто. Ни сидящие рядом и совершенно не опасающиеся меня мужики, ни сам Сазон.

Я прыгаю на него, целясь зубами сразу в горло.

Ну а чего мелочиться?

У мужика одно из самых уязвимых мест – кадык. А зубы у меня острые.

Его кожа противная на вкус и воняет. Но мне плевать . Я вцепляюсь зубами точно в адамово яблоко, рву , не давая скинуть с себя, не реагируя на удары и крики. На выстрелы. Я все свои силы вкладываю в этот бросок, в этот укус. У меня не будет больше возможности.

Кровь хлещет мне в рот, я слышу мат и вопли, машину трясет, потом откуда-то сбоку прорезается острый звук сирены…

А потом я второй раз за полчаса получаю по башке.

И вырубаюсь. Так и не разомкнув челюстей.

Бульдоги бы мне позавидовали, вот честно.

41. Финал.

- Ты, непутевая, могла бы хоть дать о себе знать! – бас дяди Сереги раздается на всю палату, его мрачная физиономия на экране вызывает улыбку. – Ну чего ты лыбишься, овечка ты?

Я головой качаю. Опять улыбаюсь. Больно! Черт, я так рада ему! Пишу:

«Я так рада тебя видеть».

Он матерится, пока находит, где читать, потом усмехается:

- Рада она… Ладно, мне Толясик твой номер дал…

Я хмурюсь. Толик, гад. Говно в жопе не держится. Ему Колян сказал, не иначе. Он, рассказывали, сильно удивился, когда узнал меня. А с Толиком они друзья, тот не раз , еще в Анапе, рассказывал, как переписывается с ним и какие-то темы перетирает. Собственно, оно и понятно. Оба к полиции отношение имеют. Один прямое, другой – опосредованное.

Но вообще, мужики хуже баб. Ни один секрет не держится. Только Даня и Сергей Юрьевич отличаются в лучшую сторону.

- Досталось тебе, мартышка?

Киваю.

Говорить пока врачи запретили. Вывих челюсти – неприятная штука.

А меня еще и от глотки Сазона минут десять отрывали . Хорошо, что так обошлось. Зубы уцелели.