Эллинистическая цивилизация

Помимо зданий, ставших долговечными знаками царской щедрости, полисы получали по различным поводам значительные дары со стороны царей: в случае неурожая или голода монархи присылали зерно или субсидии, чтобы купить его. Поводом для проявления великодушия были крупные природные бедствия: так, когда в 227 году до н. э. землетрясение опустошило город Родос, скинув знаменитого Колосса и разрушив большую часть крепостной стены и морские порты, родосцы, сообщает Полибий (V, 88), «ходатайствовали в полисах и особенно перед царями столь достойно и благородно, что не только добились значительных даров, но, помимо этого, их благодетели сочли за честь, что к ним обратились за помощью». Это стало соревнованием в щедрости между царями: Гиерон II Сиракузский и его сын прислали множество сосудов из драгоценных металлов и огромную сумму серебряными монетами, к этому были присовокуплены осадные орудия и право беспошлинного захода в порты Сиракуз для родосских судов; Птолемей III отправил в три раза больше серебра, материалы для восстановительных работ на флоте и реставрации Колосса и около полумиллиона гектолитров зерна; Антигон Досон поставил македонский строевой лес на корабли, железо, смолу и большую сумму денег; Селевк III подарил десять больших военных судов, освободил родосские корабли от таможенных пошлин в своем царстве, отслал зерно и материалы для морских сооружений. Прусий I Вифинский, Митридат III Понтийский и другие цари Малой Азии не остались в стороне и тоже поспособствовали возрождению Родоса из руин. Правда, перечислив эти статьи помощи, столь обильной и столь великодушно оказанной, Полибий подчеркивает по контрасту скупость государей своего времени (он писал в середине II века до н. э.), но это весьма частый недостаток историка, который, вольно обращаясь с прошлым, легко становится laudator temporis acti^[46].

Наконец, цари, которым необходимо было завоевать признательность и преданность своих приближенных и помощников, старались проявлять щедрость по отношению к отдельным лицам. Полибий, превознося достоинства государя Пергама Эвмена II, чьим современником он был, не забывает подчеркнуть и эту его черту: «Он был так жаден до славы, что не только осыпал своими милостями полисы, но и одаривал богатствами отдельных людей, как ни один другой царь его времени» (XXXII, 8). Монарх, естественно, мог взять из своей казны значительную сумму, чтобы пожаловать ее любому по своему желанию; ему нравилось смущать своей щедростью одариваемого — это было по-настоящему поведение царя. Так, Птолемей VIII Эвергет II рассказывает в своих «Воспоминаниях», как он рассчитался по долгу, погасив его в многократном размере. Когда он правил в Кирене в середине II века до н. э., он вынужден был на год возложить на полис обязанности эпонима, которые исполняли жрецы Аполлона. Согласно обычаю, для ежегодного праздника Артемиды этот жрец собирал на большой пир прежних исполнителей этой обязанности и предлагал каждому в память об этой церемонии большой кувшин, наполненный изысканными кушаньями, мясом дичи, птицей, соленой рыбой, которую привозили издалека. «Что касается нас, — заявляет царь в сохранившемся пересказе компиляторя Афинея (XII, 73), — мы поступили иначе. Мы велели сделать огромные серебряные чаши, равные по цене затратам на обычные подарки; вдобавок к этому для каждого гостя мы дали полностью снаряженного коня с конюхом и фалерами, отделанными золотом, и мы пригласили их занять место в седле и таким образом вернуться домой». Как же было знати Кирены, ошеломленной и очарованной такой невиданной и неожиданной щедростью, не думать, что царь имеет иную природу, чем обычные люди?

Этим главным помощникам царь мог также пожаловать в пользование часть царских земель. Это называлось подарком, dorea, — обычай, который был не удивителен в эпоху, когда главным источником богатства была земельная собственность. В лагидском Египте о некоторых из этих имений, пожалованных царем своим друзьям, известно благодаря папирусам, в частности о пожаловании Птолемеем II Филадельфом своему министру экономики и финансов — диойкету Аполлонию. Расположенное на границе Фаюмского оазиса, в Филадельфии, это имение занимало площадь примерно в 2500 га, и о его систематической эксплуатации свидетельствуют 2000 папирусов из архивов управляющего Зенона. Речь не о полной передаче собственности, а о праве пользования, о передаче во временное владение части царских земель: во всяком случае, получатель в течение времени пользования этой концессии имел с нее значительные доходы, особенно если, как это делали Аполлоний и его служитель Зенон, старался распоряжаться ею наилучшим образом.