Эллинистический мир

Тем не менее надо избегать заблуждений, в которые нас могут ввести многочисленные свидетельства о промахах администрации, так как папирусы, что явствует из их назначения, возможно, могли донести до нас лишь следы, и довольно очевидные, несовершенства самой системы. Вырисовывается также и идеал чиновника – старательного, преисполненного почтения к вышестоящим, благородного по отношению к нижестоящим. В этом типе слились распространенный в Египте идеал почтенного и неподкупного писца и греческий образец человеколюбивого магистрата. Добрые монархи без устали напоминали управляющим их обязанности, один из них пишет: «Во время ваших инспекционных поездок старайтесь ободрить людей, поднять их настроение, и не только на словах. Если крестьяне жалуются на комограмматеев и комархов по поводу обработки земли, вы должны разобраться и положить конец злоупотреблениям». Римляне, а затем и византийцы при создании своих институтов и прочной основы эффективного управления возьмут пример именно с чиновнической системы Птолемеев.

Административная карьера позволяла грекам и египтянам жить бок о бок, так как Птолемеи стремились сохранять существовавшую до них структуру управления. <79>

Высшие посты были безусловно закреплены за греками, по крайней мере до Птолемея Эвергета II, который доверил стратегию египтянам. Но чиновники средних и низших уровней набирались из местного населения, и вначале мы видим египтян даже на посту номархов. В другом традиционном слое – жречестве – продолжала безраздельно господствовать старая египетская элита.

Египетское жречество

Повсюду последователи Александра продолжали проводить политику терпимости по отношению к местным божествам. Из чисто политических соображений, прекрасно сознавая их влияние на народные массы, они старались примирить с собой местное жречество, ремонтируя старые святилища, сооружая новые, осыпая богов и их служителей подарками и привилегиями. В обмен на эти щедроты они рассчитывали получить возможность управлять массами. Нам довольно хорошо известны некоторые большие храмы в Азии: храм Артемиды в Эфесе – настоящее жреческое государство с огромными богатствами, с множеством оскопленных жрецов и ритуальных куртизанок, руководимое Мегабизом; Эсагила (храм Мардука) в Вавилоне и храм Набу в Борсиппе (и тот и другой были отреставрированы Селевкидами). Но именно Египет оставил нам больше всего документов, дающих наиболее ясную картину роли жрецов в эллинистическом государстве.

Если чиновник был человеком царя, то жрец – человеком бога. Он обладал опасным могуществом, поскольку только он мог установить связи с потусторонним миром и придать земному миру устойчивость путем проведения обычных и торжественных служб, которые предоставляли божеству все необходимое для жизни в храме – пищу, питье, одеяния, развлечения – и таким образом обеспечивали смертным благосклонность. Являясь наследником древних знаний (о необычайной сумме сведений, записанных на стенах храма в Эдфу, см. ниже), хранителем традиций и священной письменности, жрец сохранял высочайший престиж, который всегда имел в долине Нила, хотя в эпоху Птолемеев жречество проявляло тенденцию замыкаться в себе, а также тяготело к кастовости (Страбон отмечает, например, исчезновение всех храмовых школ, существовавших во времена Геродота и Платона). Это послужило началом неминуемого <80> упадка, который со времен Антонинов хорошо заметен по характеру надписей на храме в Эсне. Некоторая двусмысленность положения заключалась в том, что Птолемеи провозгласили себя законными преемниками фараонов, а жрецы признали это положение. Итак, фараон являлся единственно истинным жрецом, именно из его рук все жрецы получали должности. Царь сам назначал на наиболее высокие посты и непременно получал определенный сбор с каждого назначения, с каждого повышения в иерархии, так как жрецы должны были покупать свои места, равно как и доходы с храмового имущества, которые связаны с этим местом. Ежегодно в день рождения царя его торжественно поздравлял совет из пяти выборных членов, управлявший каждым храмом. Так между сувереном и жречеством устанавливались тесные связи. Они стали необходимы друг другу! монарху жрецы – чтобы утвердить свою законность в глазах подданных и установить культ царя в традиционной форме, жрецам царь – чтобы, как и прежде, пользоваться своими привилегиями.

Пока Птолемеи были сильны, они держали жречество в строгом повиновении. Неконфискованная священная земля, на которой располагались огромные поместья с мастерскими (в основном ткацкими), управлялась непосредственно царем, а он, будучи богом, естественно, получал с нее доходы. Это не было грабежом – то же самое происходило и в независимом Египте, когда власть фараонов была сильной. Со своей стороны, царь обеспечивал жрецам безбедную жизнь и возможность служить своим богам.