Эллинистический мир

Нас поражает, насколько беспорядочно богатство творений эллинистической эпохи. В них видно кипение жизни, которую невозможно свести к одному процессу. Здесь мы наблюдаем индивидуализм, начавший развиваться в конце V в. до н. э., распространение лирики, тягу к созданию индивидуалистической философии, мистические потребности души, желавшей обеспечить свое «спасение».

Но, как это ни парадоксально, человек, по-видимому, может развить свою индивидуальность только в коллективе. Поэты собирались в общества, традиции художественных школ играли первостепенную роль в развитии изобразительных искусств, философия и наука процветали в школах с четкой организационной структурой. Даже мистики искали своего бога только в братствах.

В связи с необходимостью в объединениях с помощью просвещенных правителей основывались библиотеки и учебные заведения, где накапливались знания. Два первых Птолемея под влиянием Деметрия Фалерского (ученика Феофраста) и поэта Филета дарят своей столице Мусей и Библиотеку. Мусей (букв. «святилище муз»), основанный Птолемеем Сотером, уже при Птолемее Филадельфе стал исследовательским центром. Ученые полностью обеспечивались щедростью монарха, и они имели там все необходимое для работы – инструменты, коллекции, зоологический и ботанический сады. Библиотека, дополнение Мусея, все время росла. Ее фонды насчитывали 200 тысяч свитков после смерти Птолемея Сотера, 400 тысяч – после смерти Птолемея Филадельфа, купившего много книг (в том числе библиотеку Аристотеля), а также 700 тысяч свитков времен Цезаря. Кроме того, Птолемей Филадельф открыл в Сарапейоне вторую библиотеку, насчитывавшую 50 тысяч свитков. С Птолемеями <93> соперничали Атталиды, основавшие в Пергаме библиотеку с 400 тысячами свитков с самыми разнообразными научными сведениями.

Эмоции и духовность в литературе

Литература оказалась чрезвычайно жизнеспособной. Конечно, традиционные жанры классической эпохи исчезли почти полностью. Трагедия и ораторское искусство, предназначенные для просвещения и убеждения демоса, потеряли столь необходимое им социальное окружение, но возродилась лирическая поэзия, выросли литературные познания; от старых времен остались лишь комедии и историография.

Литератор и его публика

Новые условия эллинистического мира объясняют одновременно и расцвет литературы, и ее коренное изменение. В частности, появились новые средства выражения, литературные центры, которые позволили отразить соединение «единства» и «различия», характерное для эллинизма.

В классическую эпоху благодаря духовному взлету Афин неоспоримое первенство приобрел аттический диалект. И именно он лег в основу койне, общего языка, который с эпохи Александра вначале с прагматическими целями распространился в государственном делопроизводстве, в торговой сфере и в повседневном обиходе. Однако койне обогатило аттический диалект различными заимствованиями, в частности из ионийского. Оно упростило его морфологически и синтаксически, лишило нюансов и тонкостей, но позволило при этом стать языком широко распространившейся культуры. Тем не менее в литературе эллинистического периода, как и предыдущего, боролись за право на существование различные диалекты: в прозе использовалось койне, тогда как в поэзии применялись диалекты, традиционно связанные с тем или иным жанром: гомеровский язык (который сам являлся сплавом) – для эпических песен, эолийский – для любовной лирики, дорийский – для буколик,

Афины, распространившие свой диалект на значительные территории, остались в Элладе очагом только <94> комедии, а не литературы вообще. Александрия стремилась их заменить, не претендуя на звание столицы философии и наук. Нельзя пренебрегать и другими центрами – Сиракузами, Тарентом, Косом, Пергамом.