Элмер Гентри

— …но на которого ритуал и общий дух вашей службы… произвели огромное впечатление, мог бы такой человек быть принят в лоно католической церкви честно, с полным пониманием того, что для него ваши догмы не что иное, как символы?

— Безусловно, нет!

— А вы не знаете священников, которые любят церковь, хоть и не верят каждой букве ее доктрин?

— Нет! Не знаю ни одного! Вам, Шаллард, не охватить умом весь авторитет и всю разумность церкви. Вы не созрели для этого. Вы слишком высокого мнения о вашем собственном ничтожном интеллекте. Вам не хватает святого смирения, чтобы постичь всю глубину многовековой мудрости, которая воздвигла эту твердыню. И вот вы стоите у ее стен — одинокая крохотная фигурка — и трубите в рог вашего самомнения, требуя, чтобы стражи проводили вас к командиру, ибо вы милостиво расположены оказать ему помощь. «Только пусть он имеет в виду, — заявляете вы, — что в моих глазах гранитные стены его крепости — простой картон, и я оставляю за собою право повалить их одним щелчком, когда мне надоест». Да если б вместо вас ко мне пришли проститутка или убийца и спросили: «Могу я здесь найти спасение?» — я бы крикнул им: «Да!» — и не пожалел бы жизни, чтобы им помочь. Но вы преступник хуже убийцы: вы одержимы гордыней ума. А между тем вы даже и не слишком умны, так что гордиться-то особенно нечем. И я не поручусь, что это не самое страшное из всех ваших преступлений. Всего наилучшего!

И когда Фрэнк в бешенстве распахнул дверь, добавил:

— Ступайте домой и молите бога о смирении.

— О вашем смирении? — отозвался Фрэнк. — И ваших манерах? Идти домой и молить бога, чтобы он сделал меня таким, как вы?

Через две недели Фрэнк — просто так, для собственного удовольствия — записал свое заключение по поводу этой беседы в специальную тетрадочку (он всегда имел ее при себе, чтобы записывать мысли, подходящие для проповедей: прежде — для тех, что он читал с кафедры, теперь — тех, что ему уж никогда больше не дадут читать):

«Католическая церковь — институт куда более совершенный, чем воинственная протестантская. Она не требует, чтобы ты пожертвовал ради нее любовью к прекрасному, чувством юмора и милыми твоему сердцу грешками. Она только отнимает у тебя честь, разум, сердце и душу».

IX

Ко времени Дейтонского «обезьяньего процесса»[196] Фрэнк прослужил в Благотворительном обществе уже три года и стал помощником генерального секретаря. То были дни, когда наиболее ретивые представители консервативного духовенства увидели, что развитие наук ставит под удар их влияние, их красноречие, их доходы. Самые сообразительные из них поняли, что им угрожает опасностью не только биология, но и история, которая дает не слишком лестную характеристику христианской церкви; и астрономия, которая не находит на небе подходящего местечка для рая и вежливо посмеивается над версией о том, что кто-то остановил солнце ради того, чтобы помочь иудеям одержать верх в мелкой пограничной стычке; и психология, которая сомневается в умственном превосходстве полуграмотного деревенского священника-баптиста над квалифицированными работниками научных лабораторий; да и вообще все науки, которые преподают в современных университетах. Они догадались, что настоящая школа не должна обучать ничему, кроме бухгалтерии, агрономии, геометрии, мертвых языков, разлученных с занимательной литературой и оттого еще более мертвых, и, наконец, иудейской библии в том толковании, которое придают ей люди, великолепно обученные, чтобы обходить ее противоречия, — люди, именуемые в профессиональных кругах «фундаменталисты».

И, усвоив эту идею, духовенство вместе с наиболее почитаемыми мирянами стало немедля проводить ее в жизнь. Они создали десяток компетентных и отлично финансируемых организаций, которым вменялось в обязанность держать в страхе доморощенных законодателей отдельных штатов, грозя им поражением во время политических кампаний и подкупая елейным славословием, чтобы эти Солоны захолустья и трущоб запретили преподавать во всех государственных школах и колледжах те предметы, к которым евангелисты относятся неодобрительно.

Затея оправдала себя блестяще. В ответ на это ученые, в свою очередь, объединились в несколько организаций. Одна такая организация предложила Фрэнку выступить с чтением лекций. Обрадованный, что ему снова представилась возможность говорить с аудиторией, Фрэнк взял отпуск в зенитском Благотворительном обществе и стал готовиться к поездке.