Элмер Гентри

— А как же иначе? — горячился Эдди. — Баптистская церковь — единственная истинно евангельская, а значит, и единственная подлинно божия церковь. Так что мы вовсе не самозванцы, мы только следуем воле господней.

Орас Карп тоже увлекался этим распространенным в семинарии видом спорта — отыскивать библейские тексты для доказательства предвзятых мнений.

— Да, но тут ни слова не говорится о баптистах, — заметил он.

— И о твоих паршивых англиканцах — снобах проклятых! — тоже ничего. И что пасторам пристало спать в ночных сорочках! — вскипел Эдди.

— Кое-что найдется, будь уверен. Раз в библии сказано о епископах, стало быть, имеются в виду англиканские, потому что у папистов и методистов канонических епископов нет, — злорадно возразил Орас. — Держу пари на два доллара шестьдесят семь центов, что я еще стану англиканским епископом и, уж можешь не сомневаться, самого что ни на есть консервативного толка: чем больше свечей на алтаре, тем лучше, черт побери!

— По-моему, — размышлял вслух Гарри Зенз, — неверно думать, что если уж мне самому случилось стать баптистским священником и воочию увидеть, что даже духовные вожди баптизма — не более как скудоумные схоласты, мыслящие средневековыми понятиями, толкующие библию вкривь и вкось, падкие на лесть, жадные до денег, — значит, и баптистская церковь самая худшая из всех. Это ненаучный подход. Ей-богу, не думаю, что она чем-либо хуже пресвитерианской церкви или еще какой-нибудь: скажем, конгрегационалистской, кэмпбеллистской, лютеранской. Но… Вот ты, Фислингер, скажи: тебе не приходило в голову, как это опасно — такое преклонение перед библией? Когда-нибудь нам с тобой, пожалуй, придется из-за этого отказаться от духовного поприща и пойти работать. Ты ведь внушаешь этим баранам, что в библии есть решительно все, что необходимо для спасения души. Так?

— Конечно.

— Тогда зачем нужны проповедники? И церкви? Пускай все сидят дома и читают библию.

— Да… гм… Но сказано…

Дверь распахнулась, и в комнату ввалился брат Каркис. Студента Каркиса уже никак нельзя было назвать молодым: это был мужчина сорока трех лет, большерукий, с тяжелой поступью и зычным, лающим голосом. Он был явно рожден для того, чтобы работать на ферме, но тем не менее уже лет двадцать тому назад стал баптистским священником и исколесил Дакоту, Небраску и Арканзас, надрывая глотку в захолустных молельнях.

Все его общее образование ограничилось программой сельской школы, и за исключением библии, сборника духовных гимнов, алфавитного указателя, незаменимого при отборе текстов для проповедей, да «Справочника птицевода», он не раскрыл в своей жизни ни одной книги. Он никогда не встречал ни одной женщины из хорошего общества, не выпил ни одной рюмки вина, не слышал ни одного такта классической музыки, и в кожу его въелась пыль маисовых полей.

Однако напрасно было бы жалеть брата Каркиса, вздыхать: «Так ему трудно, бедняжке, а вот ведь как упорно стремится к знаниям…» Никакой тяги к знаниям он не ощущал; был уверен, что он уже и так все знает, а преподавателей презирал, считая, что они помешались на своих книгах и утратили твердость в вере. «Я их всех вместе взятых один переплюну: что молиться, что горло драть, что по части спасения душ,» — говорил он. Семинарский же диплом нужен был ему только для того, чтобы достать себе местечко повыгодней или, говоря языком середины XIX века, вполне успешно применявшимся им в 1905 году, «чтобы расширить поле своей плодотворной деятельности».

— Слушайте, ребята, неужели вам больше делать нечего, как торчать тут, спорить и препираться до рези в животе? — рявкнул он. — Ей-богу, я ваш галдеж слышал внизу! Ребята молодые, взяли бы лучше покончили с заумной болтовней, преклонили колена да провели вечерок в молитве! Ну да, как же, вы — воспитанные, образованные, ученые! Но посмотрим, поможет ли вам вся эта белиберда, когда придется вылезти отсюда и сразиться со стариком сатаною за грешные души! И о чем же вы это спорите, пустозвоны?

— Гарри вот утверждает, — заныл Эдди Фислингер, — будто в библии ничего не сказано о том, что христианам нужны церкви и священники!

— Ха! А еще называется образованный! Ну-ка, где тут у вас библия?

Библия оказалась у Элмера: он читал свою любимую «Песнь Песней» Соломона.

— А-а, брат Гентри, рад, что хоть у одного из вашей компании хватает ума открыть святую книгу и постараться найти общий язык с богом, а не трепать языком, как какой-нибудь педо-баптист[49]. Ну-ка, взгляни, брат Зенз! Вот тут, в послании к евреям, сказано: «Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай». Ну как? То-то!