Эльминстер должен умереть!

Прокляни его все Мистра.

Шторм вытащила свою слабо бьющуюся сестру — которая начала лаять, как собака — из воды достаточно далеко, чтобы вернуться в пруд на достаточную глубину, чтоб утонуть, можно было лишь с помощью осознанного усилия. А Алассра сейчас была далека от любых действий, которые можно было назвать особенными.

Затем Шторм на четвереньках вернулась к своей одежде и кандалам, из ее промокших штанов и сапог стекала вода, образуя на поверхности пещеры лужицы, быстро стекавшие по наклонным камням под ее коленями.

Шторм приковала сестру за запястья к кольцу в стене, задрав ей руки над головой. Затем вернула ее в воду — но если ничто не вырвет Алассре руки из суставов, длина оков заставит ее постоянно держать лицо над водой.

Это дало Шторм достаточно времени, чтобы собрать для большого костра дрова и камни, которыми можно будет его обложить для тепла, чтобы обсушиться с сестрой.

Промокшая, с охапкой хвороста в руках, она мрачно опустила голову и снова стала возвращаться через защитное поле.

Конечно, Шторм не рассчитывала, что плащ надолго вернет Алассре рассудок — чары на нем были относительно слабыми, в конце концов — но его действие продлилось куда меньше, чем она ожидала.

А это было плохо. Шторм не взяла с собой все эти многочисленные магические безделушки.

Хах. Эльминстеру лучше бы вернуть побольше зачарованных вещей из королевского дворца или из рук лордов, прибывающих на Совет, если он хочет снова увидеть свою возлюбленную здоровой.

Как только прекратится первоначальное бешенство сестры, ярость, всегда сопровождавшая ее возращение к невменяемости — а кто не стал бы вопить и пинаться, зная, что возвращается к такому? — с ней все будет в порядке. Цепляясь за жизнь, она способна драться, как тигр. Цепь на лодыжках не предназначалась для того, чтобы не позволить Алассре утонуть — только для того, чтобы удержать ее в пещере. Симбул бы поглотила защитную печать на пути наружу.

Даже здесь, в отдалении от печати, сестра неосознанно тянулась к ней и понемногу высасывала ее силу, чтобы поддерживать в себе жизнь. Вода у Симбул была, а пища ей не требовалась до тех пор, пока она могла питаться этой далекой магией.

Но если Алассра выйдет наружу, в густые леса, окружавшие Долины и укрывавшие большую часть земель между Сембией и Лунным морем, она станет всего лишь еще одним крадущимся зверем, ждущим стрел напуганных охотников. Или клыков и когтей других, более крупных зверей.

Это были кандалы дозорных, недавно откованные в Кормире и украденные из Долины. Им не нужны были ключи — кандалы запирались и открывались нажатием на сложные запоры на обоих наручниках сразу, что было просто сделать любому, кроме того, на ком они были надеты. Конечно, если они были надеты не на существо, способное менять свое тело, и не на существо со щупальцами...

Но Алассра всегда ненавидела малогрим и доппельгангеров, и любых тварей со щупальцами; вряд ли она использует любую магию, которая поможет ей приобрести такие черты, даже если каким-то образом снова придет в себя достаточно, чтобы использовать любую магию.

Эти мысли увели Шторм обратно, через испытания поля — в этот раз она заметила, насколько слабее они стали — в лес, где наступила ночь, принесшая с собой тьму, которая была поистине глубокой, пока облака не разошлись и не засияла луна.

И тогда небольшие пляшущие оранжевые огоньки справа от нее стали намного заметнее. Шторм не видела сам костер, только блики, которые он отбрасывал на листья ближайших деревьев; лагерь в одной из лощин на краю Долины Теней, где часто проводили ночи странники, которым не хватало монет на постоялый двор или не желавшие, чтобы их видели ночующими в Долине.

Они могли просто проходить мимо, а могли быть проблемой. А значит, Шторм не могла их проигнорировать.

Так тихо, как только умела — что было очень медленно при таком слабом освещении — Шторм подкралась ближе к огню.

В лощине, где горел костер, оказались восемь хорошо вооруженных, сурового вида искателей приключений. Трое спали, завернувшись в свои плащи; двое стояли на часах, прижавшись спиной к деревьям; еще трое о чем-то переговаривались, засыпая костер копьями земли. По этому разговору Шторм поняла, что они были проблемой.

— Холм Арфистов, — говорил один. — В Долине трое разных людей утверждают, что он должен быть где-то там, если он вообще существует.

— Я слышал, он живет на ферме Шторм — с ней и с кучей призраков и со всем таким, — добавил другой.

— Нет, — сказал последний из трех. — Ульт и я были там вчера. В этом году там не собирали урожай, а сад остался заросшим и неухоженным. Дом стоит открытым и пустым. В Долине говорят, что леди Шторм приходит из леса, когда пожелает — сейчас это, может, два раза в год, не больше — и никто не знает, почему и зачем она появляется. Никогда не остается больше, чем на одну ночь, кажется, держится в стороне от фермы, затем снова исчезает в лесу.

— Они все сумасшедшие, — заявил первый, задумчиво сплюнув в огонь. — И сошли с ума уже довольно давно.