Эльминстер должен умереть!

— Ну хватит! — спокойно произнес он, прежде чем Меддантир смог решить, какую из историй о магии рассказать первой. — Если уж рассказ пойдет о магии, я хочу услышать про Девятку — про Корону Рогов, про Лаэраль до того, как Черный Посох «спас» ее в своей постели, и про раскол этого отряда. Двое членов которого, как я слыхал, имели интересы в этих краях. Мы все знаем, что случилось Лаэраль, а какая судьба постигла остальных?

Меддантир повернулся к Марлину, чтобы пожать плечами.

— Некоторые погибли. Другие убежали — не знаю куда, но они были опытными авантюристами, это точно; у них могли быть наготове другие имена и лица, за которыми можно было спрятать свою личность и прожить жизнь на виду, но неузнанными. У них могли также быть любые заклинания и волшебные вещи, хоть Лаэраль и была самым сильным магом во всей Девятке. Я не слышал ничего не про них, ни про их интересы в Кормире после того, как Корона Рогов завладела Лаэраль, и та обернулась против своих товарищей. Но если говорить о могущественной магии, троих из Девятки постигла судьба, которая может оказаться тебе интересной.

Сембиец попробовал содержимое новой кружки, которую по сигналу Марлина поставили перед ним, поставил ее на стол с пьяным вздохом удовлетворения, и добавил:

— Трое из них попали в плен внутри магических артефактов.

Над столом прокатился заинтересованный шепот, а старый лорд кивнул и триумфально улыбнулся, ведь он уже слышал об этом и желал услышать еще.

Меддантир выждал, пока кто-то не клюнет на приманку, и один из лордов, что был моложе и нетерпеливее, спросил:

— Ну же? Кто это сделал и на что это похоже? Будь ты проклят за свою таинственность, маг!

Сембиец усмехнулся.

— Тайны — это то, чем занимаются волшебники, лорд Мораук. Неизвестно, кто это сделал, хотя есть много противоречивых историй и обвинений, о которых мы ничего не можем сказать с уверенностью, за исключением того, что некоторые из них — чистая выдумка. Очевидно, это был некто крайне могущественный — и мой ответ на ваше «почему» должен подождать до тех пор, пока мы не узнаем, кто же это был, иначе он окажется просто еще одним вымыслом. Но все же я могу вам рассказать немного о том, на что они похожи... и расскажу.

Он снова попытался отхлебнуть из кружки, с почти скорбным выражением лица обнаружил, что та уже опустела, затем удовлетворенно ждал, пока сразу три раздраженных лорда почти одновременно просигналили курсирующим мимо девушкам из «Выбора» наполнить ее снова.

На столе перед сембийцем быстро возникли три кружки, а тот, будто благочестивый жрец,  одновременно поблагодарил с улыбкой, одновременно ухитряясь выглядеть удивленным.

— Прямо сейчас, — сказал он, нагибаясь вперед и понижая голос, чтобы все присутствующие навострили уши, — где-то в Королевствах находятся три металлических предмета — как утверждают большинство летописей, это меч, чаша и большой топор — которые служат тюрьмой для трех из Девятки. Любой, кто владеет одним из этих предметов, может приказать заключенному в нем пленнику выйти наружу или вернуться обратно, и когда они оказываются снаружи, он может управлять ими как покорными рабами. Рабами, которые всегда подчиняются, никогда не устают, не мешкают, не чувствуют боли и никогда не могут потерпеть неудачи из-за слабости или изменничества.

Меддантир предупреждающе поднял палец и негромко добавил:

— Вы можете узнать таких рабов по их огням. Все время, когда они снаружи своих артефактов, они окутаны пляшущим синим огнем, который никого не обжигает. Так записано несколькими мудрецами и волшебниками, видевшими их почти столетие назад. С тех пор их никто не встречал — по крайней мере, чтобы выжить и рассказать об этом. Те три предмета, в которых заключены эти трое, должен я добавить, сами огнем не горят.

Он замолк, заставляя собравшихся ожидать продолжения, но сембиец откинулся на спинку стула и развел руками, показывая, что сказал все.

Поднялся взволнованный гомон, люди спрашивали друг друга об одном и том же: убийцы Ханткрауна были окутаны пламенем, не так ли?

— И насколько ты уверен во всем этом? — спросил Марлин, перекрывая всю эту болтовню, сделав свой голос не только отчетливым, но и громким, надеясь подначить рассказчика. У него получилось.

Сембиец повернулся к нему, чтобы одарить пристальным взглядом, и отозвался:

— Мудрые люди понимают, что ни в чем никогда нельзя быть уверенным наверняка, когда дело касается Искусства, добрый сэр, но я уверен в том, что сказал только что — и еще уверен в том, что лучше разбираюсь в делах магических, больших и малых, чем ты будешь когда-либо. Я знаю, что лорды имеют привычку принижать нижестоящих, и считают нижестоящим любого, кто не обладает титулом, но такое мышление неверно, и те, кто придерживаются его, рано или поздно за это заплатят. Так что веди себя соответственно — или не обращай на меня внимания, оставаясь высокородным глупцом. Я — волшебник; я встречал многих высокородных глупцов. Они вовсе не такие особенные, какими себя считают.

Марлин нетерпеливо отмахнулся от этой отповеди.