Эльмолин

Гайни потянул носом воздух, принюхался как следует и наконец что–то уловил: «Идемте!» Крикнул он. «Тут поблизости пахнет чем–то вкусным! Пошли!» Запах действительно привел его к большой палатке, установленной на площади. В настоящий момент она была еще пуста, товары должны были разложить на следующий день. Но воздух уже был наполнен сладким запахом корицы и аниса, гвоздики и меда. Здесь обосновались пряничники.

«Завтра будет ярмарка," — ахнула Сибилла.

«Завтра рано утром мы сюда придем», — решил Гайни.

«И завтра я покажу вам фокус, — пообещал Гауни, — такой, какого не сможет за мной повторить даже чародей!» Больше он не проронил об этом ни слова. И ничто не могло бы заставить его сказать больше.

Сибилла воспринимала эту красочную суету по–своему. Ей представлялось, что она сидит в глубокой шахте, стены которой состоят из звуков. И все звуки одновременно стремятся проникнуть ей в уши. Поэтому она закрыла глаза и попыталась настроиться на один определенный тон. И ей действительно кое–что удалось. Сначала она услышала пронзительные трели актера–кукловода. Потом нашла тихое жужжание машины, сбивающей сахарную вату. Но то, что она стремилась найти, звучало слишком тихо. Отдельные голоса вырывались из общего гула, и Сибилла пробовала их узнать. Отчетливо слышны были крики тех, что все еще не могли укрепить свой канат. Это и вправду было трудно: обмотать один конец вокруг башни, а другой вокруг трубы, сильно натянуть и надежно закрепить.

В общий шум, крики и свист то и дело вторгался рев дрессированного медведя.

Сибилле вдруг так захотелось услышать шарманщика! Она закрыла глаза и отвлеклась от всех этих звуков, будто стерла их тряпкой со школьной доски. И тогда ей навстречу двинулись легкие звуки маленькой шарманки.

«Слышите его?» спросила она друзей.

«Кого? Здесь много чего можно услышать!»

«Шарманщика!»

Напрасно Гайни и Гауни напрягали свои уши: они слышали что угодно, только не шарманку. И чтобы не оказаться в глупом положении, они посмеялись над Сибиллой. Разве не смешно, что она интересуется старым скучным шарманщиком, а не чем–нибудь стоящим: скажем, канатоходцем, постоянно рискующим жизнью?

ГЛАВА 3. О МАЛЕНЬКОМ ГОРОДЕ И О НЕПРИЯТНОСТЯХ ГАУНИ

Проведя беспокойную ночь, друзья проснулись рано утром и сразу побежали на ярмарку. По дороге их без конца перегоняли повозки: люди все еще съезжались на ярмарку. Пыль на дороге стояла столбом.

И вот, взмокшие и основательно наглотавшиеся пыли дети, кашляя, ступили на ярмарочную площадь. Вот это было зрелище! Палатки ломились от товаров. Возле стоек с сосисками уже толпился народ. Из палатки пряничника пахло просто потрясающе, а рыбные ряды стоило обойти стороной, да еще и нос заткнуть.

Собаки, полные надежд, совсем сбились с ног. Возле палатки с гипсовыми кошками и собаками, раскрашенными в красно–белую полоску или крапинку, толпились дети.

Румяные служанки упрашивали своих солдат подарить колечко с красным стеклышком, или же подыскивали подходящие украшения — шпильку, блестящую брошку, цепочку на шею — в расчете на собственные скудные сбережения.

Человек с деревянной ногой непрерывно извлекал из своей жужжащей машины пушистые пучки белой и розовой сахарной ваты. Рядом расположилась цыганка, предсказыывающая судьбу с помощью своего встрепанного бледно–зеленого попугая. Попугай вытаскивал из ящика записки, на которых значились людские судьбы — печальные или веселые, странные или обычные.

Один молодой человек продавал блестящие мячики, которые болтались на тонкой резинке. Их можно было кидать вверх и вниз. А еще они могли шлепнуться о спину прохожего и сразу лопнуть — ведь они были обтянуты тончайшей гофрированной бумагой. У прохожего такая дерзость вызывала испуг и возмущение, окружающие веселились, а мячики рассыпали по мостовой свое содержимое — простые опилки.

Друзья не заметили, как исчез Гауни. Но когда он столь же внезапно откуда–то вынырнул и что–то втиснул им в ладони, они очень удивились. Тем более, что это оказались палочки, опутанные на концах мягким, душистым, розовым комом сахарной ваты. Нужно знать, что это такое, чтобы по достоинству оценить это угощение! Едва попав на язык, она тут же исчезает. И откуси ты хоть огромнейший кусок, и хоть совсем утопи лицо в сладкой массе, все равно ты сможешь лишь догадаться о ее вкусе, потому что она растворится на языке, прежде чем ты сможешь ее распробовать. И все же это невероятное наслаждение: окунуть лицо в мягкую, душистую паутину и вдохнуть этот запах, почувствовать, как тончайшая сладкая сеточка прилипает к коже. Да просто знать, что вата куплена на ярмарке!

Сибилла с замирающим сердцем зарылась по самые уши в божественную вату, и тут ей в голову пришла мысль: «Послушай, Гауни, у тебя с собой так много денег, что ты можешь купить сразу три ваты?»

«Это мое дело, — важно объяснил Гауни, — разве я не обещал вам показать сегодня фокус?»

Гайни с трудом оторвался от розового пучка и посмеялся: «Тоже мне, фокус: купить вату!»