Эльнара. История принцессы

— Сними с себя платье и ляг рядом. Я даю тебе слово мужчины, что не поступлю по отношению к тебе бесчестно, — велел Сатар, глядя на девушку пристально и властно.

Повинуясь этому взгляду и твердому голосу, Эльнара встала с постели, оглянулась по сторонам, словно в поиске поддержки или защиты и медленно расстегнула пуговицы на груди. Высвободившись из узких рукавов, развязала с виду незаметную тесемочку на талии, и нежно-голубое атласное платье опустилось к ее ногам, открыв жадному мужскому взору белоснежную сорочку со спущенным плечом и зашнурованную на груди скрученной серебристой тесьмой. Под ней виднелся маленький пупок, плоский упругий животик, соблазнительные бедра, туго обтянутые голубыми шальварами. При виде этой чудной красоты у Сатара перехватило дыхание. Не в силах сказать ни единого слова, он молча пододвинулся к противоположному краю постели, высвобождая место для крайне смущенной девушки. Не поднимая глаз, пунцовая от стыда Эли осторожно прилегла рядом. Ее била мелкая дрожь.

— Не знаю, кто из нас кого будет согревать, — внезапно над ее ухом раздался голос Сатара. В следующее мгновение он, одетый в белое полотняное белье, опустился на девушку. — Ничего не бойся, моя принцесса, я не причиню тебе зла. Ты же видишь, мы оба с тобой одеты и не собираемся делать ничего плохого, просто полежим, согреем друг друга. От твоего присутствия, душа моя, я чувствую, что мне уже становится легче, глядишь, быть может, еще и выздоровею. Бывают на свете чудеса.

На мгновение приподнявшись над девушкой, Сатар вновь опустился на нее всей массой своего тяжелого тела, опустился так сильно, словно хотел вдавить ее в ложе, Еще не успевшая прийти в себя, Эли не смогла сдержать стона. Сообразив, что он находится на верном пути, Сатар, в планы которого вовсе не входило, чтобы Эльнара приходила в себя, принялся ритмично двигаться, то приподнимаясь, то вновь опускаясь на хрупкое девичье тело, дабы око как следует ощутило мужскую силу и власть. Эльнара не пыталась сопротивляться, все теснее прижимаясь к возбуждающей плоти, безжалостно подминавшей ее под себя.

Черные волосы ее разметались по белоснежной подушке, густые длинные ресницы отбрасывали загадочную тень, чувственный вишневый рот слегка приоткрылся, еще более возбуждая Сатара.

Медленно, со вкусом он покрыл поцелуями ее лицо, а потом, резко и сильно опустившись, жадно впился в сводивший с ума нежный рот, проталкивая свой, алчущий наслаждений язык в самую глубь гортани…

Позабывшая начисто, кто она, где и с кем, повинуясь внутреннему инстинкту, Эли потянулась руками к невероятно огромной и твердой плоти, что, прикрытая легкой тканью, уже давно терзала своими ударами ее невинное лоно так, что на шальварах в этом месте разошелся шов. Потом, словно вдруг опомнившись или чего-то испугавшись, девушка хотела убрать свои руки, но Сатар властным движением не позволил ей это сделать, шепнув на ушко:

— Ничего не бойся, мы же оба с тобой в одежде, просто поласкай и подержись за него, пусть даже через ткань, но мне это будет приятно.

После этого вновь принялся проталкивать язык внутрь рта Эли. Делал это так умело, что разгоряченная девушка, впервые познавшая сладость любовной игры с Фарухом, очень ярко представляла себе, что у нее во рту находится кое-что другое.

Тем временем Сатар развязал шнуровку на девичьей сорочке, обнажив чудную маленькую грудь с торчащими розовыми сосками. Едва не рыча от удовольствия, он принялся нетерпеливо целовать эти восхитительные округлости, тискать, вытягивать, выкручивать соски, оставляя на белой коже красные следы своей страсти. Извивающаяся под ним Эльнара, стонала не переставая, подогревая своими стонами до предела возбужденного мужчину. От переполнявшего ее возбуждения она царапала ему плечи и спину своими острыми ноготками, но он не чувствовал боли. Склонившись над ее пупком, он жадно принялся вбирать ртом это небольшое, но очень чувственное отверстие, одновременно запустив свою руку в прореху, образовавшуюся на девичьих шальварах, благодаря ударам своего твердого, как железо, дружка. Эльнара вмиг напряглась.

— Мы не делаем с тобой ничего плохого, — тихонько повторил Сатар. — Я только хочу доставить тебе как можно больше удовольствия, душа моя. Расслабься и доверься мне. Знай, я не войду в тебя, если вдруг ты сама меня об этом не попросишь.

В памяти возникло лицо Шакиры, какое-то усталое, но все равно жесткое: