Элнет

В камеру внесли большой медный чайник. Кипяток разлили по кружкам. Григория Петровича мучила жажда. Он попытался хлебнуть, но обжег губы о горячий край кружки.

— Как напьетесь, вычистите кружки кирпичом, чтобы они не позеленели.

— Как же без мыла-то? — спросил кто-то.

— Пойдете в баню, выдадут казенное, а своего мыла арестанту иметь не положено.

— Когда будет баня?

— Баня бывает три раза в месяц. Через недельку подойдет и ваш черед.

— Мы ведь только с этапа, грязью заросли…

— Ничего, недельку потерпите, не бары.

— Ну и централ! — возмущались более опытные, уже побывавшие в тюрьмах. — Нигде нет таких порядков.

В обед принесли баланду, похожую на помои. Ужин оказался и того хуже.

— Почему такое питание?

— Сейчас пост. А в пост и пища полагается постная, — объяснил надзиратель.

— Среди нас много поляков и латышей, им не положено соблюдать православные посты.

— А это не наше дело, начальство знает, кому что положено.

— В других централах, тем, кто не желает соблюдать пост, заменяют постный обед обычной пищей. А у вас можно это сделать хотя бы за свои деньги?

— За свои деньги можно заказать тоже только постную пищу: до самого рождества в тюрьму ничего не будет завозиться, кроме селедки и воблы.

Эти слова вызвали всеобщее возмущение. Арестанты стали размышлять, советоваться, как быть. Переслали записку в соседнюю камеру, договорились действовать все вместе. Решили вызвать для объяснений начальника тюрьмы.

Пришел начальник тюрьмы — высокий широкоплечий старик.

— Ну, что же, господа? — ласково начал он. — Я ознакомился с вашими требованиями. Во многом вы правы. Даю вам слово, я сделаю все, что в моих силах. Насчет книг, писем, снятия кандалов, сокращения срока — если последуют распоряжения свыше — с моей стороны не будет никаких препятствий. Если не желаете, чтобы надзиратели при моем посещении камер кричали «смирно», пожалуйста, я прикажу отменить этот порядок. Вы просите удлинить прогулку. И это можно. А вот насчет постной пищи, ей-богу, не могу ничего изменить. Я сам лично писал в Петербург по этому поводу, но не разрешают. Также не разрешают покупать на свои деньги мясо и молоко. И разрешить пользоваться своим стаканом и мылом тоже не могу. Пишите, господа, начальству. Я вас поддержу.

Начальник тюрьмы глубоко вздохнул.

— Вот так, значит, господа, — сказал он, немного помолчав, и вышел из камеры.

Лишь только за ним закрылась дверь, как в камере поднялся шум. Все наперебой принялись ругать начальника, передразнивать его жесты и сошлись на одном: ему верить нельзя. Поэтому решили от постной пищи отказываться и впредь.

Несколько дней всей камерой отправляли- обед и ужин нетронутыми. Ели только хлеб.

Как раз в это время в Вологодский централ приехал с ревизией врачебный инспектор из Главного тюремного управления.

Сопровождаемый большой свитой, инспектор вошел в одну из камер.

— Ну как, господа, клопы есть? — весело спросил он.

— Имеются, да не в клопах дело, — ответили ему. — Зачем нас кормят постной нишей? Мы в святые не собираемся. Почему нам не разрешают пользоваться своими стаканами? Где это видано, чтобы арестованным запрещалось умываться с мылом?

— Слыхал, слыхал, господа, о ваших претензиях… Но это — особая статья! — поморщился инспектор, — Значит, на клопов не жалуетесь? Ну ладно, очень хорошо.

И инспектор вышел из камеры.

Потом он посетил тюремную больницу.

Все больничные палаты были битком набиты больными. По ночам никого не выпускали в клозет, поэтому в углу каждой палаты, распространяя зловоние, стояла параша.

Инспектор не заметил этих параш. Не обратил он внимания и на то, что тяжелобольные лежат в кандалах и умирают тоже в кандалах. Этого инспектор не увидел. Но зато заметил беспорядок в другом и тут же, в присутствии больных, сделал выговор врачу и фельдшеру:

— Почему в изголовьях кроватей не повешены таблички? На табличке должна быть написана фамилия больного, чем он болен и температура. Если этих сведений нет, то как, например, я смогу узнать, может или не может больной встать при моем приходе в палату?

На следующий день врачебный инспектор распорядился вызвать в кабинет начальника тюрьмы делегатов от арестантов, по одному человеку от камеры.

— С точки зрения гигиены питания постная пища приносит большую пользу, — сказал инспектор. — В постной пище содержится много полезных составных частей: в горохе — белок, в рыбе — фосфор…

(В тюрьме по средам, пятницам и другим постным дням кормили супом из хвостов мелкой рыбешки.)

Свое выступление инспектор заключил такими словами:

— Господа, советую вам не отказываться от предлагаемой пищи, а в отношении прочего последует особое распоряжение. Стаканы и мыло вам выдадут. Я скоро буду в столице, там я постараюсь защитить ваши интересы.

— Мы обдумаем ваше предложение, — ответили делегаты, и их развели по камерам.

В камерах с нетерпением ожидали возвращения делегатов, и как только те вернулись, к ним приступили с расспросами:

— Ну как? Что он сказал?

Делегаты сообщили, что им говорил инспектор.