Элоиза, дочь короля (СИ)

Помещение было просторным, с высоким потолком и ярко горящим камином. Натоплено было так, что воздух сгустился, не давая возможности вдохнуть полной грудью. Маленькие окошки-бойницы прикрыты плотной тканью, вокруг царили полумрак и запахи сладковатых благовоний, навязчиво окутавших Элизабет тошнотворным облаком.

Но принцесса, сделав вид, что её это нисколько не беспокоит, с любопытством осмотрелась. Её пытливый взгляд задержался на развешанных на стенах в золотых рамах мрачных картинах с церковной тематикой, также она оценила богатое убранство кабинета Папы и дорогой пушистый заморский ковёр на полу. Стол главного лица в церковной иерархии был завален манускриптами и тяжёлыми рукописными фолиантами.

— Приветствую тебя, дочь моя, — с едва заметной насмешкой обратился к ней мужчина с сединой на висках, но выглядящий вполне моложаво, одетый в белую сутану, с золотистым стоячим воротничком, — присядь, — кивок на кресло напротив его стола.

Элизабет высокомерно кивнула и проследовала к обитому золотистым бархатом креслу. Устроившись на самом кончике, благочестиво сложила ладони на коленях и посмотрела прямо в бледно-зелёные глаза священника.

— Раньше прибыть, Ваше Святейшество, у меня не было возможности. Вы же понимаете, что многие дела требуют моего личного участия.

— Я всё понимаю, дитя моё, — продолжая ангельски улыбаться, проговорил Иннокентий Третий, — вина? Воды?

— Нет, благодарю, — отрицательно качнула головой девушка и сплела пальцы в замок, стараясь собраться с мыслями, — вы обещали помочь мне занять трон Англосаксии. Дать армию такой мощи, что все будут дрожать при одном только упоминании имени королевы Элизабет Первой.

— И я не солгал ни в одном предложении, — благожелательно кивнул Папа, — но Святой церкви нужно время. Не всё сразу, дочь моя.

Они оба помолчали, сверля друг друга пристальными взглядами. Иннокентий в этот момент подумал, что если бы не возможная внутриусобная война, когда люди привыкли к королевской власти, то, как только будет готова его армия, смёл бы всех этих аристократов с лица земли. И не стал бы терпеть наглость какой-то девчонки, возомнившей себя будущей королевой и повелительницей мира. Но придётся потерпеть. Пусть эта кукла играет в свои детские игры, лишь бы не мешала, а потом, когда она сядет на трон, выдать замуж за нужного им человека, дождаться наследника, и убрать её в самый дальний монастырь, где девчонка скончается от какой-нибудь страшной хвори. Опекуном короля станет он лично, и ему ничто не помешает завладеть всей страной, а после и всем миром.

— Прошу, следуй за мной, — помолчав, добавил, — Ваше Высочество.

Элизабет тут же встала и замерла в ожидании пока Иннокентий Третий поднимется со своего кресла. И уже было шагнула в сторону входной двери, как её окликнули:

— Дочь моя, мы пойдём другим путём, — Папа подошёл к противоположной от камина стене, сдвинул вниз висевший на ней бронзовый подсвечник, и тут же с лёгким щелчком часть стены отъехала в сторону, открывая тайный проход.

Не став ждать, пока принцесса к нему подойдёт, он шагнул в зияющий чёрный провал. Элизабет колебалась всего секунду, бросила взгляд на входную дверь, за которой оставила своих гвардейцев, подумала секунду и решилась. Иннокентия она догнала, когда тот уже спустился по лестнице на один пролёт.

Тот посмотрел на неё насмешливо и сказал:

— Нам стоит доверять друг другу, иначе не стоило и начинать.

Элизабет тут же ответила:

— Я вам полностью доверяю, Ваше Святейшество! Я оправила платье, вот и задержалась, — и глазом не моргнув, солгала она.

Иннокентий просто кивнул и, освещая себе путь факелом продолжил спуск вниз.

— Мы идём в подземные этажи церкви, — приступил он к неспешному рассказу, — это святая святых инквизиции. Пару лет назад на одного из нас снизошло божественное откровение.

Сказав это, Иннокентий Третий смолк, видать вспоминая о произошедшем.

— Ваше Святейшество, — окликнула его Элизабет, зябко поведя хрупкими плечами: от стен веяло ледяным холодом, и она ощущала себя всё более неуютно, в глубине души сожалея о том, что не взяла с собой охрану.

— Ах, прости, дитя моё, задумался, — Иннокентий сделал вид, что смутился, — так вот. Озарение заключалось вот в чём: если колдуны и ведьмы — зло, то можно ли их обратить в истинную веру? И чтобы подобное можно было сотворить ему была дарована очень необычная способность… Ты сейчас увидишь результат работы отца Валентия.

Последнее предложение Папа договорил, уже подходя к плотно прикрытой, внушительных размеров двери.

— Отворись, Именем Господа! — громко и чётко проговорил он.

Секунда и дверь совершенно бесшумно открылась.

— Не отставай, — предупредил принцессу священник и шагнул в ярко освещённый множеством горящих на стенах факелов, коридор.

Элизабет чувствовала что-то странное. Ей совершенно не нравилось то место, куда её привели. Интуиция подсказывала, что здесь творятся страшные дела.