Элрик: Лунные дороги

Наконец мы добрались до необычного моста. Он поднимался над скалистыми берегами, словно живое, но застывшее существо. На фоне светящейся водной дымки его бледные каменные колонны выглядели как прекрасный собор, вроде фантастических творений безумного каталонского архитектора Гауди или нашего баварского короля Людвига, но более искусный и утонченный. По обеим его сторонам возвышались шпили и башни, созданные могучей силой природы, тоже похожие на живых существ, сам же мост износился от времени, стал гладким, вполне удобным для человеческих ног. Изящные серебристые башни окружали ущелье, по которому несся сияющий поток «сквозь мглу пещер гигантских, пенный, впадая в сонный океан»[3]. Неужели поэты-опиумисты эпохи Просвещения в Англии видели то же, что и я? Или все это и было создано их воображением? Эта пугающая мысль посещала меня не раз и не два. Разум мой отказывался понимать истинную природу того, что видели глаза, и я, как обычный безумец, пытался найти логическое объяснение, просто чтобы удержать себя от прыжка с высокого моста навстречу неминуемой смерти.

Но по натуре своей я не был склонен к суициду. Все еще надеялся получить врачебную помощь и как-нибудь выбраться наверх, где смогу даже сделать что-то полезное. Рев воды в ущелье внизу не дал мне возможности расспросить Уну, так что оставалось лишь ждать и надеяться. Немного отдохнув, мы медленно перешли через мост, я опирался на меч, как на костыль, а Уна вместо посоха использовала свой резной лук.

Водяная пена, клубясь у подножья моста, окутывала его блестящей дымкой. Мало-помалу я разглядел в ней фигуру, примерно моего роста, что возникла у нас на пути. Существо выглядело несколько странно и тоже опиралось на посох. Уна торопливо зашагала вперед, явно радуясь встрече.

Приблизившись, я вдруг понял, что встречает нас огромный рыжий лис, стоящий на задних лапах. В костюме французского аристократа семнадцатого века, с кружевами и вышивкой, он опирался на длинную узорчатую щегольскую трость. Изящной лапой лис несколько неуклюже снял с себя широкополую шляпу с перьями, пробормотал слова приветствия и поклонился.

Я потерял сознание и тяжелым кулем рухнул на дрожащий мост, испытав при этом облегчение, ибо избавился от жуткого кошмара.

Глава седьмая Жители глубин

Мои жизненный опыт и образование больше не могли вынести подобных испытаний, и мозг мой отключился, пытаясь хоть как-то спастись. Я погрузился в видения, столь же фантастические, как и реальность, но в них у меня была хотя бы иллюзия контроля. Сидя верхом на огромной летающей рептилии, я ликовал: в этот раз я управлял не одним драконом, а целой эскадрильей. Мы мчались в холодном зимнем небе, а позади меня, прижимаясь к моей спине и наслаждаясь полетом, сидела она. Та, кого я любил.

И вновь появился мой двойник. Он протягивал ко мне руки. Женщина в тот же миг исчезла, и оказалось, что я больше не сижу верхом на драконе. Двойник подошел еще ближе; я заметил, что его лицо скривилось, словно от боли. Из красных глаз текли бледные кровавые слезы. Я тут же перестал его бояться. Скорее даже почувствовал сострадание. Да и он мне не угрожал; возможно, пытался о чем-то предупредить?

Постепенно видение погасло, и я ощутил себя необычайно счастливым. Словно родился заново, но на этот раз без боли и страданий. Я расслабился, и ум мой мало-помалу пробудился.

Теперь я мог принять тот факт, что подземное царство велико и, возможно, даже безгранично. Я мог принять и понять, как повлияли на мое воображение странные каменные образования. Но лис из сказки – это уж слишком! Наверное, он мне просто померещился, когда я пытался вместить все увиденное мной. А может, я уже настолько привык к фантастическому миру, что не узнал актера в театральном костюме из комедии «Вольпоне»[4].

Разумеется, открыв глаза, никакого лиса я не увидел. Надо мной нависал гигант, чем-то похожий на статуи острова Пасхи. И как это ни парадоксально, он глядел на меня с тревогой. Поначалу я насторожился, заметив его военную форму, но затем быстро сообразил, что форма не немецкая, отчего еще больше удивился. На нем был аккуратно залатанный мундир офицера французского Иностранного легиона. Военный врач? Неужели мы добрались до Франции? Или Марокко? Мой практичный мозг бросился на самое логичное объяснение, как кот на птицу.

Мощный легионер помог мне приподняться на постели и спросил:

– Чувствуете себя получше?

Я торопливо ответил на том же языке и лишь потом сообразил, что это классический греческий.

– Вы не говорите по-французски? – спросил я.

– Разумеется, говорю, друг мой. Но здесь все общаются по-гречески, так что использовать другой язык попросту невежливо, хотя хозяевам здешних мест знакомо большинство земных наречий.

– И кто эти хозяева? Разодетые лисы ростом с человека?

Легионер трескуче рассмеялся. Словно гранитная плита дала трещину.