Ельцин

Средства, с помощью которых Ельцин преодолел дефицит общественной поддержки на первом этапе, включали его использование властных полномочий президентства с тем, чтобы укрепить свой имидж, определить распорядок дня кампании и компенсировать ошибки, допущенные в предыдущие пять лет. Еще до объявления об участии в предвыборной кампании он отдал целый ряд распоряжений о материальной помощи определенным группам. 25 января он приказал на 50 % повысить пенсии старикам и инвалидам. Вторым указом на 20 % увеличивались студенческие стипендии. 1 февраля он велел строже следить за выплатой зарплат бюджетникам, в том числе военным и милиции. На следующей неделе был издан указ о ликвидации задолженностей по зарплатам в негосударственном секторе.

Внешняя политика также предоставляла возможности для улучшения ельцинской репутации. В 1995 году, после того как Ельцин пожаловался Клинтону, что его «позиция ввиду выборов 1996 года далеко не блестящая», тот согласился до выборов повременить с расширением НАТО[1352]. Канцлер Германии Гельмут Коль посетил Ельцина 20 февраля, через четыре дня после объявления об участии в выборах, и назвал его «лучшим президентом для России». Говорят, Коль предложил Ельцину политическое убежище в Германии в случае поражения на выборах — это предложение Ельцин счел оскорбительным[1353]. В марте МВФ анонсировал кредит российскому правительству в 10,2 млрд долларов — второй по величине из когда-либо выданных. 2 апреля Ельцин подписал с президентом Беларуси Александром Лукашенко соглашение о создании «сообщества» двух соседних постсоветских республик. Он сказал, что этот документ открывает «качественно новый этап в истории двух наших братских народов». Российское телевидение вело прямую трансляцию из Кремля. 20 апреля лидеры «Большой семерки» собрались в Москве на совещание под председательством Ельцина, посвященное ядерной безопасности. Тогдашний заместитель Госсекретаря США Строуб Тэлботт объясняет, что эта встреча «не имела иной цели, кроме поддержки Ельцина перед выборами». Клинтон также встретился в Спасо-хаусе с оппозиционными кандидатами. «Пожать руку Зюганову можно, Билл, — сказал Ельцин. — Но не целуйте его»[1354]. Клинтон, Жак Ширак и Рютаро Хасимото остались в России еще на один день, чтобы провести двусторонние переговоры и устроить фотосессию. Через несколько дней Ельцин отправился с государственным визитом в Китай. 16 мая Генеральный секретарь ООН Бутрос Бутрос Гали услужливо прибыл в Москву, а 17 мая здесь прошел саммит лидеров стран СНГ. 23 мая в Кремле находился президент Всемирного банка Джеймс Д. Вулфенсон, который объявил о реализации 500-миллионного проекта в угольной промышленности. «Совпадение по времени совершенно случайно, — заявил он с непроницаемым лицом. — Но я рад сделать это в поддержку усилий российского правительства по проведению реформ»[1355].

Еще одной сферой, где пребывание Ельцина в должности было ценным ресурсом, стала внутренняя безопасность, в частности трясина чеченской проблемы. Учитывая общественное мнение, 31 марта Ельцин объявил «мирную инициативу», составленную его советником Эмилем Паиным, хотя по-прежнему утверждал, что не пойдет на переговоры с лидером сепаратистов Джохаром Дудаевым. Гибель Дудаева 21 апреля (российская ракета поразила его, когда он разговаривал по спутниковому телефону с депутатом Госдумы) устранила это препятствие, и Ельцин объявил о своей готовности встретиться с новым чеченским руководством. 27 мая в Кремле была принята делегация из пяти боевиков, прибывшая в Москву на президентском самолете в сопровождении телохранителей. В качестве посредника на встрече присутствовал швейцарский дипломат Тим Гульдиман из Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Руководитель чеченской делегации Зелимхан Яндарбиев — бывший поэт и детский писатель, прибывший в Кремль в зеленом камуфляже и папахе, — повздорил с Ельциным по поводу порядка рассаживания вокруг стола. Ельцин хотел сесть во главе стола, но Яндарбиев заявил, что в таком случае прерывает переговоры. Сначала Ельцин велел охране запереть двери, но потом предложил сесть во главе стола Гульдиману, а сам сел напротив чеченца. Ельцин все еще пытался взять верх, изображая уверенного в себе хозяина. «Опытный администратор, он знал, как в таких случаях следует получать психологическое преимущество над противной стороной. Оно быстрее достигается, если есть повод для хорошей выволочки. „Я не понимаю, — сказал он ледяным голосом, — еще никто не позволил себе опоздать со мной на встречу!.. Вы не пришли вовремя. Я мог бы вообще ее отменить“. Яндарбиев дрогнул и начал оправдываться»[1356]. После этой встречи Черномырдин начал готовить с Яндарбиевым соглашение о перемирии, которое началось в полночь 31 мая. За этим последовал обмен пленными и переговоры о мирном урегулировании. В отсутствие телекамер Ельцин угрожающе проворчал, что если чеченцы не выполнят своих обязательств, то «мы сможем найти каждого, кто подписывал этот документ»[1357].