Ельцин

Самым большим вкладом Игоря Малашенко в кампанию стало то, что ему удалось убедить Ельцина в необходимости прямого общения с народом. Таким образом, Ельцин выходил за рамки контактов через посредников, а средства массовой информации получали великолепное сырье для дальнейшей рекламы. Во время одной из первых встреч Малашенко рассказал Ельцину о том, как Джордж Буш-старший взвинтил свою популярность, когда во время избирательной кампании в 1988 году посетил фабрику по производству флагов в Нью-Джерси. Малашенко заверил Ельцина, что ему тоже необходимы подобные сцены и что следует каждый день иметь заголовок, связанный с ним лично. «Он сразу же все понял, — вспоминает Малашенко. — У меня никогда не было причин жаловаться: хотя его здоровье ухудшалось, он делал невероятные вещи. Он каждый день давал нам новости»[1370]. На то, чтобы осознать необходимость прямых контактов с людьми на местах, Ельцину потребовалось несколько недель. В начале апреля он отправился в Белгородскую область, а потом в Краснодар и Буденновск, где в 1995 году произошел теракт. В Краснодаре Ельцин стоял за рядами охраны, а безмолвствующий народ держался подальше. Малашенко и Чубайс показали ему фотографии этой сцены и сравнили их со снимками с его гастролей в 1989–1991 годах. В следующий раз Ельцин, приехав в Хабаровск (он остановился в городе по пути в Пекин), тут же протиснулся в толпу, и «это произвело совершенно иное впечатление»[1371].

3 мая Ельцин был в Ярославле. На следующей неделе он поехал в Волгоград и Астрахань, а через неделю был уже в Центральной Сибири. В конце мая он посетил северные районы европейской части страны и Урал, а потом отправился в Тверь, Казань, на Северный Кавказ, в Западную Сибирь, Нижний Новгород, Поволжье, Санкт-Петербург и под занавес — 14 июня — в Екатеринбург. В День Победы Ельцин принимал парад на московской Красной площади. В тот же день он вылетел в Волгоград, чтобы выступить на Мамаевом кургане, у монументальной статуи Родины-матери. Было уже темно, и люди зажгли свечи и фонарики. Рядом с президентом стоял пресс-секретарь Сергей Медведев: «Я чувствовал, что он зажигается от общего дыхания, тысяч людей. И у него были заготовки, он все это бросил и говорил очень эмоционально… Люди его принимали, кричали… Воздух был как наэлектризован, и он это чувствовал. Это было как допинг, очень мощный, и он этот допинг воспринимал»[1372]. Ельцин стал гораздо мягче и приветливее разговаривать с людьми, балагурил с ними. Он спрашивал, есть ли у них вопросы к нему, целовал женщинам руки, возлагал венки к памятникам и военным мемориалам. С беспроводным микрофоном в руке он выходил на городские площади, рынки, свинофермы, выступал в соборах, казармах и угольных шахтах. 30 мая, в Уфе, во время музыкальной паузы, Ельцин выскочил на сцену и начал танцевать твист: «Это был отчаянный танец, с вращением бедрами, взмахиванием локтями и закушенной нижней губой. Десятитысячная толпа молодежи… пришла в полный восторг». Когда Ельцин помахал рукой собравшимся и сошел со сцены, руководитель запрещенной при Брежневе рок-группы «Машина времени» Андрей Макаревич призвал всех голосовать за Ельцина, «чтобы „Машина времени“ продолжала играть»[1373]. 10 июня на концерте поп-исполнителя Евгения Осина на стадионе в Ростове-на-Дону Ельцин призвал собравшуюся молодежь «голосовать, как следует», чтобы все могли «жить в свободной России». После этого он сорвал с себя пиджак и начал отплясывать с Осиным и двумя певичками в мини-юбках.

Ни одно мероприятие не обходилось без подарков — больших и малых. Главная задача была в том, чтобы создать предвкушение пользы от предстоящих реформ и подчеркнуть отзывчивость кандидата. Поскольку подарки планировались накануне, каждый вечер сотрудники президента спрашивали: «Что подарим завтра?»[1374] Вот типичный митинг в Ярославле, увиденный глазами корреспондента «Нью-Йорк таймс».