Ельцин и его генералы

Нельзя было не видеть, что и МИД изо всех сил пытался демонстрировать новые подходы к межгосударственным проблемам, иногда любыми путями стремясь осуществить «прорыв» там, где советская дипломатия долгое время стояла на жестких позициях. «Курильский прорыв» намечался именно в таком контексте. Главная его цель была понятна: передача островов Японии открывала возможность подписания мирного договора между Москвой и Токио. А за ним — крупные японские инвестиции в российскую экономику. Ясно, что у Ельцина был большой соблазн одним махом распутать узел, который уже в течение многих десятилетий безуспешно пытались развязать отечественные политики и дипломаты. К тому же МИД уверенно пророчил ему «позитивные перспективы визита» в Японию…

Однако на многие международные проблемы, тем более напрямую затрагивающие военную сферу, на Арбатской площади часто смотрят совсем не так, как на Смоленской.

Если на Смоленской уже предвосхищали яростные аплодисменты японцев в ходе предстоящего визита российского президента в Токио, то на Арбатской хмурили брови, склоняясь над оперативными картами Курильского региона…

ДУБЫНИН

Начальник Генштаба генерал-полковник Дубынин с большой настороженностью встретил весть о готовящейся передаче Южных Курил под японскую юрисдикцию. Поскольку вопрос включал и военные аспекты, у НГШ состоялось несколько бесед с мидовцами. После одной из них он был сильно расстроен. Оказалось, что у Дубынина произошел конфликт с чиновником восточного департамента, который пришел в ярость после вопроса Виктора Петровича:

— Кому мы там на своей земле мешаем?

Генералу дали понять, что международная политика — не дело военных, от него ждут прежде всего предложений по плану отвода войск с островов. Тогда Дубынин поинтересовался, прорабатывает ли наш МИД компенсационные меры. Допустим, сокращение американского контингента на Окинаве или адекватный отвод японских войск с приграничных северных островов. Узнав, что это не предусматривается, не скрыл своего недовольства…

Уже тогда было ясно, что ему не обойтись без новых трений с МИДом, с которым у Виктора Петровича не заладились отношения еще с той поры, когда он был Главнокомандующим Северной группой советских войск в Польше.

Когда поляки потребовали, чтобы Союз оплачивал им валютой провоз эшелонов с боевой техникой и личным составом, выводимых из Германии, генерал Дубынин пошел на беспрецедентный шаг: без санкции «сверху» он выступил в польском сейме с гневной речью, в которой, в частности, напомнил, что Советский Союз в свое время оплатил свободу Польши жизнями 600 тысяч своих солдат…

То выступление Главкома СГВ наделало много шума и вызвало резкое недовольство хозяев высотки на Смоленской площади, которые нажаловались Горбачеву и Язову, требуя, чтобы Дубынин больше не «совал нос в международные дела».

Я познакомился с генералом Дубыниным вскоре после этого скандала. Тогда он приехал в Москву на совещание высшего руксостава и привез текст своего выступления в польском сейме, о котором уже «ходили легенды» вперемешку с кривотолками. По этой причине мой тогдашний начальник генерал Николай Кошелев предложил Дубынину опубликовать его выступление в военном журнале. Материал получился сенсационный, но вызвал еще большее негодование некоторых чиновников МИДа.

Когда летом 1992 года мы встретились с ним в Генштабе, Виктор Петрович вспомнил о том случае, принесшем ему немало неприятностей (но еще больше укрепившем его авторитет в войсках). А поскольку курильская проблема неминуемо предопределяла прямые контакты НГШ с МИДом, Дубынин относился к этому без восторга. Начальник Генштаба не скрывал, что новых неприятностей ему не избежать, поскольку подходы МИДа и ГШ к курильскому вопросу во многом не совпадали…

Мне не однажды довелось встречаться с ним по служебным делам и беседовать с глазу на глаз. Я испытывал особое чувство благодарности к Виктору Петровичу за то, что он однажды спас меня от увольнения из армии после моей статьи в «Правде» о проблемах ядерной безопасности в Ракетных войсках стратегического назначения («Ракетный щит иль крышка гроба?»). Кто-то из администрации президента РФ высказал сильное недовольство Грачеву по поводу этой публикации, и меня вызвали «на ковер» к министру Но какие-то чрезвычайные обстоятельства сорвали эту аудиенцию, и решение дальнейшей моей судьбы было поручено начальнику Генштаба.

Виктор Петрович, как мне показалось, лишь для вида пометал в меня громы и молнии. Ибо в итоге я был переведен на другую должность в центральном аппарате МО…

Еще одна очень памятная мне беседа произошла летом 1992 года в Георгиевском зале Кремля на торжественном приеме в честь выпускников военных академий. Тогда недавно назначенного министром обороны РФ Павла Грачева упорно брал в окружение хмельной генералитет, чтобы лично поздравить именинника. Его пресс-секретарь Татьяна Чемоданова, орудуя локтями, оттесняла страстно желавших припасть к «сановным ризам».