Ельцин и его генералы

Капитан во время офицерского застолья на берегу сказал тост:

— Выпьем за то, чтобы наши дети не радовались ливерной колбасе!

Капитан атомной подводной лодки был подчиненным Родионова. Родионов не мог вовремя дать ему денег на прожитье — он не министр финансов. Родинов дал ему то, что для офицера дороже денег, — погоны капитана 1-го ранга.

На прощание министр спросил:

— Когда последний раз получали деньги?

— Два месяца назад.

— Сколько?

— Два миллиона.

— У нас уборщица в коммерческом банке получает в два раза больше, — сказал губернатор Камчатской области Бирюков, стоявший позади министра.

— Ну так ведь это же уборщица! — грустно усмехнулся Родионов.

На командирском мостике офицеры заулыбались…

Я вспомню этот эпизод несколько месяцев спустя, когда Родионов во время приема военачальников в честь Дня защитников Отечества в МО произнесет слова, вызвавшие панику в Кремле, — о «новых русских», которые будут ездить отдыхать на Канары, а люди в погонах будут за них отдуваться, потом и кровью отдавая долг Родине…

С отдачей долгов Родине проблем не было. Родина неохотно отдавала долги своим защитникам.

МОЛОЧНЫЙ ПОРОСЕНОК

Было это осенью 1996 года в дальневосточной армии, которой в свое время Родионов командовал.

Министр шел по коридорам штаба, внимательно все осматривал и очень напоминал мне человека, приехавшего в родной дом, в котором давно не был. Спросил у командарма генерала Морозова:

— А в зале заседаний военного совета потолок во время дождей по-прежнему протекает?

— Не так давно залатали, товарищ министр.

Зашел в свой бывший командирский кабинет, посидел в кресле, сказал:

— Здесь прошли мои лучшие офицерские годы.

Такие же слова он говорил о своей службе во Львове, в Тбилиси и других гарнизонах, и получалось так, что везде, куда ни забрасывала его служба, — везде были лучшие годы. В Уссурийске были «самые лучшие».

Родионов не выдержал, чтобы не слетать на вертолете на «свой» полигон, где «в свое время вдоволь наелся песка и дыма». Прошелся по рыжей полигонной земле, усыпанной ржавыми гильзами, грустно осмотрел поросшие жухлой травой сопки.

Затем со свитой поехал в в родной танковый полчок, где так же, как пятнадцать лет назад, шелестели на ветру желтые тополя и в одном из домов по-прежнему не было питьевой воды… Долго ползал с бородатым комдивом по разложенной на полу огромной карте, изучая дислокацию частей, вникал в оперативные планы и страшно возмутился, что комдив в угрожаемый период собирался загонять один из полков в единственное во всей округе болото…

Кто-то вспомнил, что уже 16.00, а у министра с самого утра крошки во рту не было. Предложили отобедать в офицерской столовой. Он согласился. Вместе с толпой сопровождающих генералов и офицеров пошли в столовую.

Веселели у «эскорта» глаза: хороший повод под соточку вспомнить молодость, икорки красной отведать, крабику ножку отгрызть… С 6.00 не только у министра во рту крошки не было. Когда зашли в столовую и взглянули на обеденный стол, который по размерам был чуть меньше футбольного поля, у многих мигом рот набух слюной.

Среди роты стеклянных гранат «Московской», «Распутина», «Столичной» возлежали метровые кижучи и гигантские, словно башни танков, крабы, краснели и чернели лохани с икрой, а симпатичный поросенок, еще утром хрюкавший на прикухонном полковом дворе, глазками московской проститутки смотрел на свиту, и казалось, что он даже слегка шевелил веточкой свежайшей кинзы, воткнутой в его аппетитно зажаренную пасть…

Родионов остолбенел. Командующий войсками Дальневосточного округа генерал-полковник Виктор Чечеватов, который еще секунду назад со счастливым видом Наполеона, взявшего Москву, открывал дверь министру в «комнату сюрпризов», обрел похоронный вид. Командарм генерал Александр Морозов смотрел на Родионова глазами собаки, стащившей со стола хозяина рождественскую утку.

— Вы что, с ума сошли?! — почти сорвался на крик Родионов. — У вас офицерские дети жуют сухари! Нет, мне такой обед не нужен! Как людям в глаза будем смотреть? — И, резко развернувшись, пошел из «греческого зала».

Голодная свита траурной процессией понуро потянулась за ним, стараясь не смотреть на молочного поросенка с веточкой кинзы в пасти.

— Командир дивизии. — сказал на ходу Родионов, обращаясь к бородатому генералу, — вечером за этим столом устройте ужин для ваших офицеров, которым я досрочно присвоил сегодня очередные воинские звания. За мой счет!

В офицерской столовой, которая, как оказалось, не работала уже полгода (из-за отсутствия денег у офицеров) был торжественный ужин в честь новоиспеченных капитанов и майоров. Жены их, давно не сидевшие за столь щедрым, ломившимся от яств столом, украдкой складывали в свои сумочки бутерброды с царской снедью — дома ждали их детишки…

И захмелевший старлей, в тот день получивший из рук Родионова новенькие погоны, предложил первый тост за министра обороны…