Ельцин как наваждение

Наш дипломат, Андрей Федоров, весь полет проявляет невиданную доселе активность – готовит для шефа какие-то тексты, которые всю дорогу перепечатывает на машинке его молоденькая секретарша. Наивный человек! Уж я то знаю, что ничего из того, что он усердно формулирует и согласовывает с Бурбулисом, востребовано не будет. Пустые хлопоты. Разве только чтоб убедить шефа в своей полезности? Хотя и это, в общем-то, ни к чему – он не особо жалует излишне суетящуюся челядь.

В зале прилета аэропорта Орли Ельцина поджидает с десяток репортеров. Вопросы стандартные – о конфликте с президентом СССР и об отношении к сепаратизму советских республик. С замиранием сердца жду, что произнесет на сей раз, ибо от этого будет зависеть все дальнейшее. Похоже, шеф сделал выводы из страсбургского провала – в ответах резко снижает тон обвинений Горбачева и уже не требует его немедленной отставки:

– Я готов работать с Горбачевым! Мы вместе должны выступить против наступления правых и хаоса!

– А с какой целью вы хотите ликвидировать СССР?

– Россия ни в коей мере не выступает за прекращение существования Советского Союза. Но наш новый Союз должен быть построен снизу, усилиями самих республик. И Россия – локомотив этих реформ!

Хвала Господу, хотя бы отель пришелся по вкусу! И немудрено – Ельцин занимает роскошные апартаменты в фешенебельном 5-звездном De Crillon. Но, к сожалению, этим исчерпывается сегодняшний позитив в его настроениях. Кто-то из наших (не знаю, чья это была инициатива – Федорова, Бурбулиса или переводчика) знакомит с содержанием статей из утренних французских газет, в которых рассказывается о нем и об его выступлениях в Страсбурге. Оценки самые нелицеприятные – демагог, популист, националист, невежественный мужлан. Шеф в ярости. На сегодня запланировано два мероприятия – деловой обед в шикарном ресторане, который устраивают в его честь крупнейшие бизнесмены Франции, и поездка в Гренобль, где его ждет мэр со всей городской знатью. Шеф категорически отказывается и от того, и от другого:

– Ни на какие встречи не пойду! Мне нужна одна встреча – с Миттераном! По ней у вас есть какая-то информация?! Нет? Все!

– Борис Николаевич, – Бурбулис не теряет надежды уговорить шефа не отказываться хотя бы от обеда с деловыми кругами, – может, пока решается этот вопрос…

– Буду сидеть и ждать! Больше никаких встреч!

Атмосфера накаляется до опасного предела – Ельцин удаляется к себе в спальню и хлопает дверью так, что, кажется, его демарш услышали даже на площади Конкорд. Звоню в офис Шапю: есть новости по Миттерану?

– Работаем. Поверь, мы предпринимаем максимум усилий! Только ты не мешай… – Фредерик делает паузу, видимо, прикидывая, стоит ли об этом говорить. – Ты зачем подключил к этому вопросу какую-то женщину, вашего депутата? Звонит в Елисейский дворец через каждые полчаса и уговаривает. Из-за ее звонков у меня был очень неприятный разговор с секретарем президента. К чему эта суета?

– Какая женщина?! О чем ты говоришь?!

– Сейчас скажу… Галина Старовойтова.

– Ничего об этом не знаю!

– Какой же хаос у вас в команде: один не знает, что делает другой! Так вы, парни, ничего не добьетесь.

– Ладно, Фредерик, об этом после поговорим. Сейчас мне нужно только одно – встреча Ельцина с Миттераном. Хоть какая. И любой ценой!

Буквально через пять минут у меня в номере звонит телефон. На проводе Жан Эленштейн:

– От вашего отеля до Елисейского дворца пятнадцать минут ходьбы. Встречаемся у ворот. Не опаздывайте! Нас ждет президент.

Скорее бы все закончилось! Как угодно, но лишь бы скорее!

Чем выше забираешься, тем меньше ощущаешь простоты и откровенности. Мне не сказано «да», но и не сказано «нет». Мне вообще ничего не сказано, кроме слов про напряженный график работы:

– Вы же понимаете, протокол есть протокол, и его нельзя нарушать. К тому же визит господина Ельцина вне всяких планов. Мы попробуем найти небольшое окошко в расписании, но это будет, что называется, «встреча на бегу». Но генеральный секретарь Елисейского дворца сможет уделить господину Ельцину около получаса. Вас такое устроит?

– Если вы не можете предложить ничего лучше, то, конечно, устроит.

– О точном времени встречи вас известят… – пауза, и не слишком радующее уточнение: – В том, конечно, случае, если мы сможем вписать эту встречу в свой график.

На улице, возле ворот Елисейского дворца, меня поджидает переполненный негодованием Владимир Ряшенцев:

– Слушай, вы меня доконаете!

– Что еще случилось?

– В Страсбурге из комнат отеля, где жила ваша охрана, пропали махровые халаты и полотенца! Ты знаешь, какой счет мне за них выставили?! На такие деньги я мог бы одеть-обуть весь ваш Верховный Совет!

– Да ладно тебе, спиши в убытки.

– Что «да ладно»?! Думаешь, с меня слупили только за то, что эти архаровцы сперли?! Если бы! Они еще и за молчание взяли, чтоб информация о «порядочности» команды Ельцина не попала в прессу. Вот тебе и «да ладно»!

Скорее бы все закончилось! Как угодно, но лишь бы скорее!