Ельцин. Кремль. История болезни

Вдова академика Сахарова Елена Боннэр вспоминает, как муж ее тяготился сотрудничеством с Ельциным. Услышав однажды по радио, что в МДГ грядут перемены и вместо пяти сопредседателей к власти приходит один – Ельцин – он даже вздохнул с облегчением: «Вот и хорошо, мне можно уйти. Я в этой компании под руководством секретаря обкома не работаю».

Но не все разделяли подобный идеалистический подход. Однажды горбачевский помощник Георгий Шахназаров подошел во время заседания к Гавриилу Попову. «Что вы нашли в Ельцине? – откровенно поинтересовался он. – Вы же совсем разные люди».

«Народу нравится, – цинично ухмыльнулся Гавриил Харитонович. – Смел, круче всех рубит систему».

«А если он, что называется, решит пойти своим путем?»

«Мы его в таком случае просто сбросим, и все тут».

Демократы явно недооценивали Бориса Николаевича, считая его неотесанным простаком; партократом из плотников.

Из всех театров Ельцин предпочитал оперетту режиссера Курочкина. Классическую музыку – не слушал. В литературе понимал не больше, чем в высшей математике. У него, как у гоголевского Манилова, «всегда лежала какая-то книжка, заложенная закладкою на 14 странице, которую он постоянно читал уже два года»; в данном случае – роман литературного генерала Бондарева, что для либеральной интеллигенции уже само по себе вызывало пренебрежительное отторжение.[8]

Есть такой термин в карточной игре – держать за болвана. Так вот, за этого самого болвана держали они Ельцина. Но кто из них был истинным болваном, показало время.

Умные, интеллигентные, начитанные, привыкшие к накрахмаленным манишкам и консоме из фарфоровой супницы: против дра-чуна и выпивохи Ельцина эти профессора оказались пустым местом.

Большинство из них вскоре сойдет с дистанции. Из четырех сопредседателей МДГ – скоропостижно умерший Сахаров, понятно, не в счет – в большой политике не останется ни один. Афанасьев удовлетворится местом ректора Историко-архивного института (ныне РГГУ), Попов и двух лет не просидит мэром Москвы, эстонец Пальм вернется к себе в Тарту.

И только Ельцин – барачная шпана, с перебитой оглоблей носом и сиплым испитым голосом – на долгие годы сумеет удержаться на этом чертовом колесе, именуемом властью…

Примечания Александра Коржакова

1 Про пленум он сам рассказывал, что всех раскритиковал, разнес в пух и прах. Я, мол, Райку вывел на чистую воду… «Я их там!!! Горбачева чуть инфаркт не хватил!»

И мы ему, действительно, верили. Доклада-то его нигде не печатали. Я его прочитал только сейчас, в рукописи. И вправду: ничего особенного здесь нет!

2 На пленуме МГК я, действительно, не присутствовал. Обо всем знал со слов Ельцина. Он утверждал, что его обкололи, ничего не соображал. А тут, оказывается, все так гладко и благопристойно! Одно слово – сказочник.

3 Не знаю, почему Лева Суханов считал нас во множественном числе – «в сопровождении охраны», «вошли телохранители». Ельцина всегда сопровождал только один прикрепленный. Всего нас было трое, работали посменно. Плюс – водитель с оружием, но он обязательно оставался в машине.

4 Я никогда не видел, чтобы он читал какие-нибудь серьезные книжки. Только детективы типа Чейза, да и то – на отдыхе.

Хотя дома у него была хорошая библиотека. В основном собрания сочинений. Но он получал их по выписке. Это было тогда модно и престижно.

Сомневаюсь, чтобы хоть одну из этих книг он читал…

Единственная книга, которая на моей памяти ему очень понравилась, была подарена Хазановым: томик произведений какого-то классика. Открываешь, а внутри – спрятана бутылка водки…

Глава четвертая УТОПЛЕННИК, ИЛИ СЕНТЯБРЬСКАЯ НОЧЬ

Пришла пора поговорить о череде и поныне таинственных историй, связанных с именем Ельцина. С какой-то мистической прямо настойчивостью они сопровождали нашего героя все то время, пока двигался он к вершине власти.

Об этих загадочных, запутанных событиях мало кто вспоминает сегодня. Хотя во многом, как раз благодаря им, образ Ельцина и наполнился столь любимой в народе роковой сакральностью.

Это уже потом, в конце столетия, любой начинающий политик будет считать своим долгом пережить какое-нибудь покушение, чудесным образом спастись от неминуемой гибели.

Вспоминаю, например, жуткий детектив с популярным бизнесменом Боровым, чей «Мерседес» был расстрелян в окрестностях Ярославля, но сам он успел, под шквальным огнем, выскочить из салона и скрыться в придорожном лесу.

И неважно, что свидетелей этому покушению не было. Неважно, что экспертиза однозначно установила – стрельба велась по машине, находящейся в статичном (сиречь неподвижном) положении, никуда Боровой не убегал и, выходя из авто, сумел даже поставить ее на ручной тормоз и передачу. Неважно, что расстреляв «Мерседес» зажигательными пулями, предупредительные террористы заблаговременно открутили крышку бензобака, а саму машину Боровой успел накануне застраховать.

В массовом сознании четко закрепилась нехитрая формула: в Борового стреляли за правду – значит, он молодец. Вскоре недострелянный мог уже щеголять думским удостоверением.