Политбюро и Горбачеву ясно все было тоже с самого начала. Но как донести
правду широким массам? Таких прецедентов в новейшей истории никогда не бывало: чтобы кандидат в члены Политбюро, секретарь МГК, пусть и опальный, на почве алкогольного синдрома сделал себеИ не то чтобы Горбачев щадил Ельцина. Уж ему-то, напротив, чрезвычайно было выгодно выставить этого бунтаря на всеобщее посмешище. Но у генсека оказались связаны руки. История с ножницами касалась не одного только Ельцина. Другим концом она прямиком била по Политбюро и генсеку. Это какие ж кадры подбирает Кремль?
Правда о суициде шла в разрез с самым главным секретом власти – с ее сакральностью. Хоть и перемалывал народ кости партийным богам, хоть и крыл, на чем свет стоит, но неизменно соблюдалась при этом некая дистанция. Те, кто сидел в Кремле, – при всех их минусах и огрехах – казались людьми иного сорта, неприступными небожителями. Все, что делали они, исполнено особого, не всегда даже понятного для простых смертных смысла.
А тут вдруг вскроется, что они не просто такие же, как мы. Они еще хуже и примитивнее. Потому как пронзить себя спьяну ножницами может исключительно алкаш дядя Вася с первого этажа, но никак не среднестатистический советский человек.
В очередной раз Горбачев оказался заложником ельцинских выходок. Он даже вынужден в тот же день экстренно собирать Политбюро, вызывать на ковер врачей. В итоге решено было не откладывать пленум горкома, но огласке крамольную историю тоже не предавать.
По официально принятой версии, которую занесли даже в историю болезни, Борис Николаевич случайно напоролся на ножницы. Он якобы потерял сознание, упал на стол, а ножницы держал в это время в руках.[9]
Прямо как в анекдоте про человека, который, согласно милицейскому протоколу, стал жертвой несчастного случая, поскользнувшись и упав на нож 18 раз кряду.
Сам Ельцин легенду эту не отрицал. Он, правда, и про ножницы тоже нигде публично не упоминал, гневно отметая любые упреки в суицидальных наклонностях. («…Я другой, мой характер не позволяет мне сдаться».)
Зато история про нервный срыв и сердечный приступ кочевала из одного его интервью в другое, как наглядное доказательство бессердечной травли, развязанной Кремлем.
Но Ельцин не был бы Ельциным, если бы ограничился малым. И параллельно – явно не без его подачи – рождается слух, будто ночью на него совершено злодейское нападение. Два бандита с финками наголо попытались
С учетом всего, что мы знаем о Ельцине теперь, рискну предположить, что придумал эту красивую сказку Михаил Полторанин – ельцинский «Геббельс».
Самое поразительное, что люди в нее поверили, и мгновенно заподозрили в случившемся длинную руку Лубянки.
(А чью же еще? Этот синдром – тотальной
«Пожар случился – КГБ тому виной. Издательство рукопись вернуло – под нажимом КГБ. Жена сбежала – не иначе, как Андропов ее ублудил. Холода наступили – знаем, откуда ветер дует!»)
Сказку про ножи Борис Николаевич, естественно, тоже не отрицал. В его «Исповеди…» есть даже короткое упоминание о ране на груди, полученной в результате столкновения с хулиганами. Иными словами, один и тот же инцидент подается им, как два совершенно разных события, и в каждом – ни слова правды…
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ
На самоубийство Наполеон всегда смотрел как на проявление слабости и малодушия… Но 11 апреля 1814 г., через пять дней после отречения, когда уже во дворце Фонтенебло начались сборы к выезду его на остров Эльбу, Наполеон… ушел в свои апартаменты и, как потом обнаружилось, достал пузырек с раствором опиума, лежавший у него в походном несессере, с которым он никогда не расставался. Наполеон еще в 1812 г., после сражения у Малоярославца, где ему грозила опасность попасть в плен, приказал доктору Ювану дать ему сильнодействующий яд на всякий случай и получил этот пузырек с опиумом, который и не вынимал из несессера полтора года.