Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина

Горбачев возразил: «Это невероятно на все сто процентов. Но я ценю, что Джордж сообщает мне о своей тревоге. Раз поступила такая информация, долг друга – предупредить. Успокойте его…»

Потом М.С. разговорился: «Знаете, господин посол, разговоры о перевороте возможны у нас. Вы видите, что происходит. В народе набирает силу тенденция к согласию, к успокоению, складывается сотрудничество между Ельциным и Горбачевым. Дело идет к Союзному договору, к участию в «семерке»… Это встречает одобрение в обществе. Выборы Ельцина это подтвердили. Люди отвергают конфронтационный подход и тех, кто к нему призывает. Но есть силы… которые, как не раз уже бывало, намерены сорвать эту тенденцию. Оголтелые в Верховном Совете готовы проглотить микрофон… Алкснис, Коган… За ними – те, кто чувствуют, что теряют свои места в эшелонах власти и свои привилегии. И опять сплачиваются, опять замышляют подорвать процесс оздоровления. Не исключаю, что в их среде ведутся и такие разговоры, которые подслушал ваш разведчик».

После ухода Мэтлока Горбачев сказал своему помощнику, что накануне он выслушал еще одно схожее предупреждение:

«Знаешь, мне Примаков вчера позвонил… Михаил Сергеевич, говорит, учтите!.. Вы слишком доверились КГБ, службе вашей безопасности. Уверены ли вы в ней?.. Вот паникер! Я ему: Женя, успокойся. Ты-то хоть не паникуй».

Черняев возразил Горбачеву, что Примаков «не из таких», и, в свою очередь, рассказал, что опять-таки вчера ему передали сообщение, полученное от «знакомых офицеров из «Щита»: заметили, мол, подозрительные передвижения под Москвой воинских частей… То есть те самые передвижения, о которых говорилось выше. Черняев: «Не связано ли это и с беспокойством Буша?..»

– Почему ты об этом не сказал мне раньше? – встрепенулся Горбачев.

– Не поверил.

– Боишься трепачом выглядеть!

От Горбачева «досталось всем»

По словам Черняева, все эти «сигналы» все-таки задели Горбачева. Он поехал на сессию Верховного Совета и выступил там с «яростной речью» по поводу речей Крючкова, Пуго и Язова. Черняев:

«Он долго не мог успокоиться после этой стычки, вечером мне позвонил, крыл этих «подонков и сволочей матерно».

«В газете, – пишет Черняев, – наиболее смачные места из его выступления «сглажены». Если он имел в виду официозные «Известия», – не то что сглажены, а все вообще было представлено во вполне благопристойном виде:

«М.Горбачев призвал депутатов не создавать проблемы. Нам нужно делать дело, а не навязывать обществу истерику. Президент призвал сессию… не делать драмы там, где ее нет».

Однако «Независимая газета» в изложении выступления Горбачева в Верховном Совете позволила себе больше:

«Вряд ли кто из авторов идеи ЗАКОНОДАТЕЛЬНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО АЛЬЯНСА ПРАВЫХ СИЛ (выделено мной. – О.М.) мог предвидеть, что президенту хватит двадцати минут, чтобы безжалостно раздавить противостоящую ему группировку, когда в пятницу возобновились дебаты о предоставлении дополнительных полномочий правительству.

Досталось всем. И парламенту – «вы как будто под стеклянным колпаком живете, стерильные…», и премьер-министру – «что-то он тут невнятно выразился…»

…С яростью, которая до сих пор была привычна в отзывах Горбачева о «так называемых демократах», он вдруг обрушился на противоположное политическое крыло, на тех, кто «при любых условиях, в любой обстановке – в средствах информации, на пленуме ЦК, за кулисами – пытается навязать нам свое мнение. Этим занимаются товарищи Алкснис, Блохин и другие… И здесь они дестабилизируют сотрудничество и взаимодействие Верховного Совета и Кабинета министров…»

Президент ясно продемонстрировал свою решимость отстаивать нелегко доставшиеся ему плоды ново-огаревских консультаций: «…Вы ничего не поняли в том, что произошло с нами и с обществом в последнее время…»

«Демократия продолжается, и никому не удастся узурпировать ее для того, чтобы реализовать свои узкополитические расчеты», – заключил он.

Какова же была реакция тех, кто вызвал гнев Горбачева? Они, видимо, не ожидали, что президент вообще явится на заседание ВС, а тем более, что он даст им такой «отлуп»:

«Валентин Павлов был вынужден выступить с унизительными заверениями в своем полном единодушии с президентом. Анатолий Лукьянов (видимо, единственный, кто был готов к такому повороту событий) без минуты колебаний сдал «на позор и разграбление» столь дорогое ему, казалось, детище – «Союз». Авторы предложенной резолюции сами констатировали, что «вопрос исчерпан и необходимости в каком бы то ни было постановлении больше нет…»

Молчание сохранили лишь три героя закрытого заседания в понедельник – министры Язов, Крючков и Пуго. На сей раз они с пассивной угрюмостью наблюдали за политической бойней».

Автор газетной заметки, подписавшийся инициалами С.П., довольно прозорливо оценивает это угрюмое молчание: