Элвис Пресли: Реванш Юга

Подобные инциденты усугубляли тоскливое настроение Пресли, уязвленного тем, что его считают предметом купли-продажи, тогда как он еще не расстался с мечтой сделать в кино карьеру, соответствующую его ожиданиям. Последние иллюзии рассеялись в тот день, когда он прочитал в газете, что доходы от его последней халтуры позволили Хэлу Уоллису снять фильм «Беккет» с Ричардом Бартоном и Питером О’Тулом. «Чтобы снимать высокохудожественные фильмы, — объяснял Уоллис, — мне необходимо выпустить несколько кассовых картин с Пресли». Пилюля не была бы так горька, если бы полковник хоть изредка позволял Элвису сниматься в достойных лентах, но такого не происходило. Убежденный в том, что качество — опасная роскошь, годная лишь тешить эго нескольких десятков прокисших интеллектуалов по всей планете, Том Паркер от имени своего артиста отказался от главной роли в фильме «Сладкоголосая птица юности» по пьесе Теннесси Уильямса, благодаря которой Пол Ньюмен сделает себе имя в кино.

Пресли всегда старался соблюдать договор со своим менеджером, даже когда тот ставил его в неловкое положение, появляясь перед журналистами в образе Санта-Клауса или Панчо Вилья[13]. Элвис терпел вульгарные шутки Паркера, его раскатистый смех и громкий голос, авторитарные замашки, оскорбительную манеру обращения с людьми, которых он презирал, и даже Клуб снеговиков, верховным правителем которого он себя провозгласил и силой набирал туда людей, боявшихся его прогневить.

Том Паркер даже позволит себе вмешиваться в микширование записей Элвиса — область, теоретически находившуюся исключительно в ведении певца. Сколько Пресли ни возмущался, Паркер навязал свое мнение Ар-си-эй, и последнее слово осталось за ним. «Старик взялся за мои пластинки, — жаловался Элвис Рыжему Уэсту. — Фанатам не хочется слышать только мой голос, на этом и построен мой стиль. Люди напрягали слух именно потому, что им было не разобрать слова. <…> Лучше бы старик занимался своими контрактами и оставил в покое меня и мою музыку».

Элвис был глубоко уязвлен, но и теперь не посмел выступить против менеджера, которого побаивался. Однако он совершенно не сомневался в том, что полковник утратил всякое представление о музыкальной реальности своего времени — если вообще когда-нибудь имел его. Мир поп-музыки середины шестидесятых имел мало общего с тем, что происходило всего несколько лет тому назад. Вслед за бездарными «кумирами тинейджеров» исчезало царство податливых исполнителей, вылепленных музыкальными издателями и продюсерами студий грамзаписи, освобождая место для поколения гораздо более независимых артистов, имевших свой оригинальный образ, звучание и репертуар.

Том Паркер открыто показывал, что его не интересует творческий почерк новой волны, неуклонно придерживаясь устаревшей системы, которую он построил на авторах-композиторах, игравших роль музыкальных «негров». Но и здесь давал себя знать износ: с уходом Джерри Лейбера, Майка Столлера, Морта Шумана и Дока Помуса «Хилл энд Рейндж» лишилась своих лучших «перьев».

Начиная с 1966 года снижение популярности Пресли не могло укрыться уже ни от кого. На фоне авторов-исполнителей Саймона и Гарфункеля, Боба Дилана, Донована или «Бёрдс» Элвис выглядел каким-то динозавром; если бы не аура великого жреца рок-н-ролла, по-прежнему связанная с его именем и приносившая ему уважение со стороны молодого поколения, его имя, вероятно, окончательно стало бы историей. Из-за посредственности песен, которыми его снабжали, перед ним окончательно закрылись двери американской «горячей двадцатки», и только благодаря агрессивной коммерческой политике Ар-си-эй «Tell Me Why» («Скажи мне почему») и «Фрэнки и Джонни» еще смогли перевалить через порог в полмиллиона распроданных экземпляров. Замкнувшись в своих проблемах, Пресли полностью утратил связь с реальностью и едва ли был в курсе, что самые пламенные его почитатели — «Битлз» — вот-вот лишат его трона.

Во время своих первых гастролей в США в 1964 году «Ливерпульская четверка» символически обратилась за помощью к «Билл Блэк Комбо» — группе, основанной бывшим контрабасистом Элвиса; вернувшись в США год спустя, Битлы настояли на том, чтобы познакомиться с Королем, и Элвис без особого воодушевления принял их в своей резиденции в Лос-Анджелесе и лишь чуть-чуть просветлел, когда Джон Леннон воскликнул: «Прежде вас не было ничего!» Члены «мафии», присутствовавшие при встрече, прекрасно почувствовали равнодушие Пресли и обращались к Джону, Джорджу, Полу и Ринго одинаково: «Битл» — «Эй, Битл, иди-ка сюда!» — с развязностью на грани оскорбления.