Элвис Пресли: Реванш Юга

Не без юмора изобразив карикатуру на самого себя — со знаменитым дрыгоножеством и приподнятой губой, — Элвис исполнил старые хиты, выдал свою версию классики ритм-энд-блюза с неожиданными поворотами, воздал должное Карлу Перкинсу и Чаку Берри, померился силами с новым поколением, процитировав «Битлз», становился на колени и обнимал зрительниц, подходивших к сцене, трогательно спел «В гетто» и перешел к своему грядущему бестселлеру — «Подозрительные умы». Завершился концерт «Can’t Help Falling in Love» под неописуемый шум, две тысячи человек слушали эту песню стоя, в основном женщины, причем некоторые из них бросали ему ключи от своего номера или кружевные трусики. «Только на спектаклях Элвиса клиенткам предлагали запасные трусики», — подтверждает уборщица из туалета.

Полковник, приверженный к шумным рекламным кампаниям и питающий склонность к балагану, объявил о приезде в Лас-Вегас столпа китча в стиле Либераче — пианиста в сверкающих блестках, образ которого навсегда остался связан с игорной столицей. Элвис старался его опровергнуть: вечер за вечером на сцену выходил артист в прекрасной творческой форме, вызывавший неизменные восторги публики и прессы.

Невероятно, но факт: пропасть, обычно разделявшая бульварную прессу и специализированные журналы, исчезла как по волшебству. С непревзойденной способностью соединять антагонистические миры, в несуразной и несообразной обстановке концертного зала, где соседствовали фальшивая греческая колоннада, фрески в ложноримском стиле и поддельные барочные скульптуры, Пресли в очередной раз сумел примирить своей музыкой провинциальных мещан и столичную интеллигенцию, патрицианский Север и Юг нуворишей, поклонников земного и консервативного рок-н-ролла и защитников прогрессивного и протестующего рока.

«Ньюсуик» восхищался «решимостью» феникса, постоянно возрождающегося из пепла, так что «в свои 34 он выглядит на 19», агентство «Ассошиэйтед Пресс» опубликовало заметку под заголовком «Элвис блистает в Вегасе», «Нью-Йорк таймс» славила «белого певца, который двигается, как негр», а «Чикаго Сан-Таймс» восклицала: «Элвис — король, да здравствует Король!» Что удивительно, комментарии профессиональной прессы были еще более хвалебными. Журнал «Варайети», обычно скупой на комплименты, писал о «суперзвезде»; нарождающаяся библия рока «Роллинг стоун» устами критика-хиппи Дэвида Дальтона говорила о «воскрешении»; весьма рассудочный «Виллидж Войс» заявлял голосом Роберта Кристгау: «За шестнадцать песен он объединил нас всех — хиппи и старых жлобов — вокруг одного и того же: его самого».

В конце шоу полковник бросился в объятия Элвиса со слезами на глазах, но тотчас воспользовался восторгом директора отеля и обговорил с ним совместное будущее Пресли и «Интернационаля». Фотография стола, за который они оба уселись после спектакля, запечатлела план сотрудничества, продуманный в деталях и подписанный прямо на розовой скатерти с пятнами от кофе. Согласно «скатертному контракту» (под таким названием он вошел в историю) Пресли отныне будет пять лет выступать в концертном зале отеля в начале сезона, а потом летом, получая 125 тысяч долларов в неделю, что в сумме даст миллион долларов в год вплоть до 1974 года.

Сущие крохи, если сравнивать эти цифры с гонорарами голливудского периода, когда Элвис загребал столько же после каждых съемок, не говоря уж о половине сборов от его фильмов. «Интернациональ» обещал миллион в год без учета инфляции, а Элвис к тому же нес все расходы, связанные с концертами, и все же этот удачный ход конем дал полковнику возможность ощутить твердую почву под ногами, чтобы было на чем выстроить карьеру своего певца.

В личном плане роман с Лас-Вегасом открывал перед ним новые перспективы: он обретал постоянную резиденцию, которой ему так не хватало после разрыва с «Метро-Голдвин-Майер». Дирекция «Интернационаля» любезно предоставила в его распоряжение апартаменты, переделанные под офис, а главное — позволила спокойно предаваться страсти к игре. В этом полковник был ненасытен, он часами просиживал за рулеткой и даже делал ставки по телефону своим излюбленным крупье, если не мог отлучиться из офиса.

Том Паркер прекрасно понимал, что Лас-Вегас не компенсирует материальных потерь, связанных с уходом Элвиса из кинематографа. Благодаря своему количеству фильмы с ним еще продолжали приносить прибыль, когда их показывали в кинотеатрах для автомобилистов в маленьких городках или крутили по телевизору, но пора было переходить на новый этап. Еще не истек первый ангажемент, а Паркер уже подыскал местечко, подходящее для Элвиса: каждый год на Астродроме Хьюстона, штат Техас, устраивали родео и ярмарку скота, по этому случаю на февраль следующего года запланировали шесть концертов, сразу после второго выступления в Лас-Вегасе.