Элвуд Роклан. Возвращение домой

Рафт являлся самым старейшим из нынешних членов Схода обладавших правом голоса. Больше половины из его сегодняшних участников ещё были на побегушках у прежних главарей, только начиная свою преступную карьеру, в то время как он уже руководил собственной командой. И то, как за последние пару десятилетий менялись принципы ведения дел новых лидеров криминального мира города, пришедших на смену старой гвардии, ему очень не нравилось. Уже не было того единства интересов, которое раньше делало их сообщество одним целым. Хотя все спорные вопросы, которые неизменно возникали время от времени, до сих пор решались общим голосованием, и за не исполнение этого решения на провинившегося наваливались всем миром, делалось это скорее из чувства самосохранения. Если сегодня позволить кому-то, считающему себя в достаточной силе, безнаказанно ущемлять общепризнанные права и интересы другого, то кто даст гарантию, что в следующий раз таким ущемлённым не окажешься ты сам. В остальном же, как начал замечать Кант, традициям и устоям, складывавшимся веками предавалось всё меньше значения. Представители нового поколения иногда уже чуть ли не в открытую высмеивали незыблемые, в былые времена, понятия, называя их устаревшими пережитками прошлого и в полный голос утверждая, что они давным-давно потеряли смысл. О чём говорить, если существование святая святых, общей кассы их сообщества, хранившейся у одного независимого ростовщика в южной части города, однажды уже ставилось под вопрос. Средства оттуда шли на подкуп судей, хотя с этим, в последние время, стало трудновато, помощь тем из их товарищей, кому не посчастливилось загреметь в тюрьму или на каторгу и на друге подобные расходы общественного характера. На протяжении нескольких столетий, все банды города, ежегодно выделяли на эти цели немалую часть своих доходов. И вот прошлой зимой, один из самых молодых вожаков, ещё за год до этого бегавший с ножом по подворотням, по поручениям прежнего главаря и не понятно каким путём занявший это почётное место после его подозрительной кончины, додумался и не побоялся озвучить на Сходе своё мнение, предложив отменить эти периодические, как он выразился, поборы, мотивируя это тем, что дескать каждая команда должна самостоятельно решать свои проблемы. Тогда зарвавшегося наглеца не поддержали, но как заметил потрясённый таким кощунственным, на его взгляд, заявлением Рафт, большинство не выразило особого возмущения. В тот раз старому волку хватило ума и сдержанности не слишком явно показать насколько его задело происходящие, но именно после того собрания он до конца осознал, что если не предпринять решительных мер, все те понятия и ценности, по которым он жил последние несколько десятилетий, будут в скором времени совершенно утеряны. С подобным раскладом Кант смириться не мог и не хотел.

Примерно через месяц после Схода, неудачливый новатор схлопотал арбалетный болт в шею. Стрелявший, продемонстрировавший незаурядное мастерство точным попаданием с довольно большого расстояния, благополучно скрылся. Тогда всё списали на разборки внутри банды, благо погибший сам занял лидирующую позицию не совсем чистыми методами и уже успел своей неуёмной жадностью настроить против себя даже многих из тех своих людей, кто изначально его поддерживал. То что Лос, не смотря на отсутствие одного глаза, очень недурно управляется с арбалетом, никому и в голову не пришло связывать с произошедшим. И правильно — мало ли в городе хороших стрелков.

В то же время Рафт начал потихоньку набирать ещё бойцов к себе в команду. Делалось это тайно, даже от большинства своих подчинённых. Истинное количество головорезов, готовых на сегодняшний день по первой команде старика вступить в дело, не знал никто кроме него самого и его одноглазого родственника. Их численность, в данный момент, уже как минимум вдвое превышала любую другую крупную банду в городе. Содержать новых волонтёров, не принимавших участия в делах, дабы заранее никого не настораживать, приходилось из собственных средств, что весьма чувствительно било по карману. Но ставки в задуманном плане были по-настоящему велики, и даже прижимистый по своей натуре Кант, безропотно смирялся с немалыми тратами.

Так же ему удалось привлечь на свою сторону двоих из семи, самых старших по возрасту, после него, главарей имеющих голос на Сходе. Воспитанные в старых традициях, по тем же принципам что и сам Рафт, эти старожилы преступного мира разделяли его недовольство и негодование по поводу нынешнего состояния дел в их непризнанной гильдии. Они тоже, хотя и не в таких масштабах как Кант, незаметно увеличивали количество своих людей. Старые вожаки замыслили не много не мало — настоящий переворот в местном преступном мире, затаившись, собирая силы для решительных силовых действий.