Эмблема печали

«Если я ударю его телефонным аппаратом в лоб? — спросила себя Марина. — Он не успеет увернуться, он давно не тренировался, реакция не та… Но смогу ли я уйти?»

Она покосилась на все еще горящую над дверью лампочку, потом медленно потянулась к одному из телефонных аппаратов, стоящих на столе. Чухонцев быстро повернул голову, он не следил за движениями Марины, он смотрел на вдруг оживший экран монитора. Загудел неприятно сигнал. Рука Марины зависла в воздухе, она тоже взглянула на монитор.

На экране вспыхнула надпись:

«Внимание! Данная машина является орудием преступников! С этой машины был сделан фальсифицированный вызов бандитской группы! Внимание! В результате вызова погибло триста человек! Подожжено студенческое общежитие! Внимание! Все сволочи, участвовавшие в преступной акции, судом совести приговариваются к смерти!»

— Что за бред? — вдруг совершенно успокоившись, спросила Марина.

— Засекли нас студенты! Нервничают.

Чухонцев попробовал переключить аппарат, но на экране появилась новая надпись. Если предыдущие надписи были черными, эта горела красным:

«Приговор привести в исполнение немедленно!»

Надпись исчезла, и на экране замелькали, чередуясь со стандартной табличкой «Delete», все содержащиеся в машине файлы.

— Нашу оперативную информацию трет, сволочь!.. — сказал Чухонцев и опять попробовал справиться с машиной.

Марина первой сообразила, что будет дальше. Рука ее рванулась к вилке компьютера, палец поддел крепежку. Но обесточить систему она все-таки не успела.

Экран вспыхнул. Монитор взорвался, как ей показалось, почти бесшумно. Марину оглушило. Накрыло звуковой волной. Отбросило назад. Она села на пол. По изрезанному лицу текла кровь. Но почему-то она чувствовала удовлетворение.

Ушло несколько минут, прежде чем она смогла подняться на ноги и осмотреться. Голова кружилась. Кабинет был полон гари и завален осколками. Бумаги и телефонные аппараты взрывной волной снесло со стола. Компьютер дымился. От моментальной высокой температуры пластиковые буквы на панели оплавились. Они походили на медленно застывающие черные озерца.

Чухонцев сидел в своем кресле как-то криво, одна рука почему-то закинута за голову, другая вцепилась в подлокотник. Голова запрокинута, и меж глаз торчал большой матовый осколок.

Марина отодрала руку Максима Афанасьевича от подлокотника и пощупала пульс. Пульса не было.

Лампочка над дверью еще горела, когда Марина Владиславовна тихо вышла из кабинета. Никто ничего не слышал, защита работала прекрасно. Это позволило ей уйти из здания незамеченной.

Глава третья Сила чувств

1

Похороны Чухонцева состоялись в начале ноября, а в должности начальника отдела Марину Владиславовну утвердили через несколько дней после похорон. В наследство от Максима Афанасьевича Марине достались оба кабинета, один на Лубянке — пустой, огромный, со сверкающими паркетными полами и ревом кондиционеров, кабинет для официальных приемов, другой в Кирпичном — уютный рабочий кабинет, где почему-то после взрыва так и не сделали ремонт, и ей самой пришлось выковыривать из стен мелкие стеклянные осколки. Также она унаследовала от Чухонцева личных врагов, не получив практически никаких его личных связей. Неприязнь, существовавшая между отделами ФСК, после смерти Чухонцева не только не утихла, а, напротив, приняла более открытые формы.

Докладная записка Марины, посвященная странным обстоятельствам смерти Чухонцева, неясным образом, минуя инстанции, сразу ушла куда-то наверх, и одновременно с присвоением нового звания и вступлением в должность начальника отдела Марина Владиславовна получила первый выговор.

Рискуя оказаться под следствием, она изложила в докладной записке все факты. И не санкционированные прокуратурой следственные действия, и ограбление штаб-квартиры ФСК, и ликвидация бандита могли очень дорого ей обойтись. Реакция на докладную потрясла ее больше, чем последовавший за нею выговор.

Никакой вражды между отделами, оказывается, не было, как не было и убийства, как не было и никаких несанкционированных действий. В прилагаемой к делу выписке из технической экспертизы утверждалось, что монитор Супер ВГА не может быть взорван в результате программной ошибки. Причиной взрыва монитора мог стать только заводской дефект. А поскольку техническая комплектация отдела была проведена в обход комиссии по контролю, машина нелицензионная, южно-корейской сборки, подобный дефект вполне вероятен.