Эмблема печали

— На вирусы это не похоже. По крайней мере, новый продукт, запущенный в сеть, никак не воздействовал на остальные программы, в общем, он ничего не разрушал. Проследив источник, мы вышли на Москву. И только после этого обнаружили так называемую программу «Эмблема печали». Вам это знакомо. Мы обнаружили ее еще до того, как программа была запущена. Чтобы проследить ее, была куплена брошь, и за час до назначенного включения мы запустили программу. Таким образом мы легко установили источник. Собственно, ваш покойный шеф поступил точно так же, за что и поплатился жизнью. — Марина кивнула, и он продолжал: — Теперь запущена следующая программа. При помощи компьютерной имитации голосов и привлечения максимальной базы информации эта программа в автоматическом режиме стравливает бандитские группы, и те послушно истребляют друг друга.

— Неплохо, — сказала Марина.

— Наоборот, очень плохо. Наша контора уже давно разработала аналогичный программный продукт, подогнано и настроено специальное оборудование. Но то, что хотели сделать мы, стоило миллионы долларов из карманов налогоплательщиков, потребовало более двух лет упорного труда лучших специалистов и должно было работать в течение десятков лет. Программа, запущенная московским студентом, фактически перечеркнула наш проект.

— «Желтая крыша»?

— Да. — Петр Петрович повернул голову и тоже посмотрел через площадь. — Я думаю, этот пикапчик по вашу душу, — сказал он задумчиво. — Я думаю, бандитов интересует наследство вашего шефа, так же как и Интерпол.

— Нет никакого наследства, — сказала Марина. — И кстати, почему вы думаете, что они следят именно за мной?

— Это просто. Вы только что посетили изолятор. В изоляторе кроме вашего возлюбленного бандита лежит еще один человек, некто по кличке Хариф. Этот Хариф задержан по обвинению в организации ряда преднамеренных убийств и испытывает панический страх. Он поставил охрану, и он очень хочет знать то, что знал Максим Афанасьевич. Я думаю, они попытаются просто захватить вас и выдавить под пытками все, что вам известно.

— Захватить меня? — Губы Марины сложились в иронической улыбке. — Вы думаете, это так просто?

— Да, думаю, это им будет несложно. Ваше начальство вами не слишком дорожит.

Марина холодно посмотрела на него.

— Если позволите, я продолжу, — сказал Петр Петрович. — Обнаружив источник программ и производителя, мы, казалось бы, можем просто избавиться от него.

— А действительно, почему бы вам…

— Потому что задача значительно шире. На данный момент русская преступность, как чума, распространившись по всему миру, приняла уже такие формы, что ни один локальный укол не может изменить ситуацию. И если до сих пор мы знали, скажем грубо, только две волны: классический русский бандитизм и «новых русских», выросших на дрожжах перестройки и беспредела, потерявших всякие представления о морали, то здесь возникло нечто третье. И эта третья сила, на наш взгляд, куда более опасна.

— Что же может быть третье? Что за такая третья сила?

— Бандиты в конце концов обогащаются, и в третьем-четвертом поколении они уже добропорядочные граждане, сами пишущие законы, — продолжал Петр Петрович. — В конце концов, так строилась американская демократия. Но здесь другое. Молодые ученые. Обнаружилась мощная студенческая организация, в основном опирающаяся на новейшие достижения и технологии. Талантливые, скажу вам, ребята, и чего они хотят, непонятно. Нам нужна вся организация.

— И вы предлагаете мне?

— Да, вполне официально. Если вы хотите, Марина Владиславовна, можете работать на нас.

— Можно немножко поподробнее об этом студенте? — минуту подумав, спросила Марина.

— Конечно. Я столкнулся с ним в начале сентября, в поезде. Да и ваш милый бандит там присутствовал. Обнаружив большой цех по производству наркотиков, специальный отдел Интерпола попросил меня проверить его. Это всего пять часов от Москвы, и это совпадало отчасти с общей программой моих действий. Я поехал и в поезде столкнулся с этим студентом. Если бы не эта нелепая ситуация с бандитским нападением, я попытался бы войти с ним в контакт.

— А арбуз-то здесь при чем? — спросила Марина, вспомнив пикантную подробность.

— Ни при чем, — сказал Петр Петрович. — Арбуз был самый обыкновенный, сладкий. Его в последнюю минуту купил для меня один из сотрудников бельгийского посольства. Потом смешно получилось, почему-то студент решил, что в моем арбузе наркотики. Неудивительно, что он так решил. Дурак, хватило ума вскрыть картотеку Интерпола и забрать мое липовое досье. По этой легенде, разработанной в общем-то совсем не для него, я работаю крупным поставщиком химических препаратов. Все бы разъяснилось еще тогда, в поезде, если бы не нападение. Когда меня увозила санитарная машина, я специально оставил второй арбуз. Я рассчитывал, что студент прибежит за ним.

— А потом ночью сами забрались в пустой вагон и стали ждать? — не в силах уже скрыть улыбку, спросила Марина.

— Верно, и опять не повезло. — Петр Петрович также улыбался в ответ. — Все те же неугомонные бандиты.