Эмблема печали

Ее короткая стрижка, удивившая Алексея в первую минуту встречи, теперь показалась даже симпатичной. Жестокая девочка с толстой косою, туго ударяющей по спине при каждом шаге, исчезла. Исчезла навсегда та Лида, которую он знал и до сих пор боялся. Эту, стриженую, бояться не было причин, она показалась почти чужой.

Все четыре окошечка касс были закрыты. Из небольшого объявления, прилепленного изнутри к стеклу, следовало, что раньше чем через сорок минут ни одно из них не откроется. Алексей хотел сначала проводить Лиду, посадить ее в поезд, а уж потом только идти на завод и браться за работу. В ожидании он устроился на банкетке, вытащил маленький терминологический словарик и, как делал это всегда в подобных случаях, углубился в зазубривание трудных длинных слов.

— Английский учишь? — спросила Лида, закончив обзор витражей и опускаясь рядом на скамейку.

— Немецкий!

— Почему не английский? От английского, по-моему, пользы больше.

— Потому что английский я знаю хорошо.

— Покажи!

Она взяла книжечку из его руки и, перевернув, глянула на переплет.

— «Малый терминологический словарь компьютерной технологии», — прочла она. — Ничего себе у тебя словарик!

Алексей отнял свою книжечку.

— Немецкий я в общем-то тоже неплохо знаю. Здесь чисто профессиональная лексика.

— Алешка, Алешка, — она ласково посмотрела на него. — Ты же был физиком всегда, как я помню? Теперь, значит, на лингвистику переключился?

— Скорее уж на кибернетику.

Лида посмотрела удивленно, и Алексей смутился.

— Ты слышала когда-нибудь про хеккеров?

— Ну! Предположим, слышала… это такие компьютерные хулиганы в Америке… Электронные вирусы и все такое!..

— Не только в Америке. В основном хеккеры, кстати, занимаются системами коммуникаций, а вовсе не вирусобандитизмом.

— Но почему кибернетика? Ты же всегда считал, что нет ничего важнее физики… — В голосе ее появились нотки иронии. — Физики — самые нужные люди, — она цитировала по памяти когда-то в запальчивости брошенные Алексеем глупые фразы. — В любой стране приличный физик всегда найдет себе работу по высшему классу!

— Это было! — совершенно серьезно отозвался Алексей. — Скажем, еще вчера! Сегодня деньги уже почти ничего не значат, так же как и все эти ядерные боеголовки. Что можно сделать при помощи боеголовки? Уничтожить мир можно. Но управлять миром при помощи физики нельзя. Управляет тот, кто имеет информацию. Только информация сегодня чего-то стоит…

Лида отвернулась. Ей не понравилось ни то, что говорил Алексей, ни его неожиданно возникший запал. Она просто не хотела думать обо всем этом. Прокручивая происшедшее в поезде, она против желания все возвращалась и возвращалась к нескольким неприятным вопросам: какое отношение ко всему происшедшему имеет Алексей, почему он искал этого Петра Петровича, почему, в конце концов, ни Петра Петровича, ни Алексея бандиты не тронули? Впрочем, кажется, ее соседа по купе все-таки увезли на «скорой» с перебинтованной головой. Куда делся пакет с деньгами и героином? И что это была за странная серебряная брошка, столь напугавшая Мирного?

Кассу открыли на пятнадцать минут позже назначенного времени.

— До Москвы один плацкарт! — сказала Лида, склоняясь к окошечку.

— Билеты только на утро!

— А на сейчас, если посмотреть? Можно в общем вагоне или в мягком.

— Никаких нету.

— Ну пожалуйста, посмотрите получше, может быть…

— Вы что, не понимаете русского языка, девушка?! Люди с юга едут, толпой. Все забито. У меня брони нет. Понимаете вы? Всю бронь выкупили уже. Ну так вам на утро нужен билет?

— Один! — сказала Лида.

За своей спиной Лида услышала, как скрипнули двери вокзала и быстрые каблучки защелкали в сторону кассы. Загудел кассовый аппарат.

— На восемь двадцать в общий вагон берете? — спросила кассирша.

Лида покивала.

— Двенадцать тысяч!

— Есть билеты до Москвы? — спросил рядом женский голос.

Лида обернулась и увидела знакомое лицо. Эта девушка, раздетая и изнасилованная бандитами, была вынуждена взять вещи Лиды. При выходе из поезда обе испытали неловкость, обмениваясь одеждой. Лида напряглась и припомнила имя — Маргарита. Укуренный татарин изнасиловал эту девушку прямо в коридоре.

После происшедшего в поезде лицо Маргариты переменилось в лучшую сторону. Синяки были тщательно замазаны гримом и припудрены. Оставаясь таким же кукольным, лицо это немного осунулось, и теперь во всем облике несчастной Маргариты прочитывалась какая-то нездоровая решительность.

— Не стойте! — сказала кассирша. — Больше билетов не будет. Этот последний. Приходите после двенадцати, будем торговать на следующие сутки.

Быстрыми движениями Лида ощупала сумочку, чуть не выронила пудреницу, уколола палец шпилькой, но кошелька в сумочке не оказалось. Она вытряхнула и пересчитала мелочь. Получилось всего восемь тысяч.

— Не хватает!

— Ну, если вам не хватает, тогда я возьму, — сказала Маргарита. — Разрешите. — Она неприятным движением локтя подвинула Лиду и припала к окошечку кассы. — Девушка, дайте мне этот билетик.

5