Эмблема печали

Лишенный предрассудков профессионал, майор Чухонцев считался одним из лучших следователей ФСК. Если Чухонцев брался за какое-то дело, вероятность успеха была велика. Вышестоящее начальство мало занимали методы, которыми пользовался Чухонцев, наверху больше увлекались цифрами отчетности, поэтому Максим Афанасьевич работал как ему было удобно.

Еще в первые годы работы в органах госбезопасности молодой лейтенант Максим Чухонцев понял: ни одно крупное дело не может обойтись без поддержки из высоких кабинетов. Еще тогда он начал составление своего собственного досье на вышестоящих чиновников. Пользуясь этим досье, за долгие годы впитавшим в себя столько грязи, столько компромата, что хватило бы до отказа наполнить Лефортово, Пресню и даже безразмерную Бутырку, Чухонцев освободил себе достаточное пространство для маневра.

Он не извлекал для себя лично никакой материальной выгоды. Ему доставляла удовольствие его работа. Каждое расследование походило на захватывающую шахматную партию, на соревнование.

Таким образом, надежно прикрыв себя сверху, майор Чухонцев спокойно вступал в связь с бандитскими авторитетами и, опираясь на поддержку одновременно нескольких враждующих друг с другом групп, добивался успеха.

До сих пор ему легко удавалось балансировать между законом и клановыми интересами преступных группировок. Уже несколько лет Чухонцев занимался наркотиками, в основном крупными транзитными партиями, идущими через территорию России. Иногда он вступал в связь с бандитскими авторитетами и в обмен на свою информацию получал «добро» на арест очередной партии товара. Бандиты охотно сдавали конкурентов, а Максим Афанасьевич расплачивался материалами, полученными во время нелегального прослушивания бандитских офисов. До последнего времени не было практически ни одной накладки, и вдруг все кончилось. Его обвинили в умышленной дезинформации и стравливании нескольких, до сих пор вполне уживавшихся друг с другом, бандитских групп.

Первая накладка случилась три недели назад. Чухонцев поспешил доложить по начальству о предполагаемом захвате большой партии индийского героина, но когда пришел на встречу с неким Арнольдом, где в обмен на очередную магнитофонную запись должен был получить точный маршрут транзитных грузовиков, был поставлен в тупик.

Вместо маршрута грузовиков Арнольд предложил деньги.

— Не могу сейчас помочь с этим! — объяснил Арнольд. — Ты сам виноват, помнишь ту пленочку, что ты принес в прошлый раз? — Чухонцев покивал, речь шла о пленке, записанной через прослушивающее устройство ФСК в офисе некоего Жакомо, бандита, находящегося в полной зависимости от Арнольда. — Переменилась ситуация, мы должны у себя дома разобраться, и пока мы не разберемся, больше никаких дел. Извини.

Контакты Чухонцева не ограничивались Арнольдом, начальство нажимало, и, опираясь на информацию другого бандита, также обмененную на закрытые материалы прослушивания, он все-таки получил график движения грузовиков.

Операция по захвату прошла вполне успешно, но Арнольд был убит. Нарушилось равновесие, пошли по швам невидимые границы подконтрольных бандитских районов. Просчитав ситуацию в целом, Максим Афанасьевич пришел к выводу, что кто-то нарочно стравливает банды. Шла война, и в этой войне не было победителей. Арнольд, было потерявший контроль над центральными районами столицы, вступил в войну, убрал со своей дороги множество конкурентов. Но сам Арнольд был убит, расстрелян в упор среди бела дня в помещении собственного офиса группой наемников из Китая.

Это была первая бессонная ночь. К утру Чухонцев нашел отправную точку происходящего. Нашел провокатора. Провокатором являлся он сам. Началом войны послужили те самые записи, которыми он расплачивался с бандитами.

6

Сомнений не оставалось, именно его материалы и вызвали войну. Именно от него бандиты получали компромат друг на друга, и компромат этот приводил к новым кровавым разборкам. Но компромата этого он не давал. Всю следующую неделю майор Чухонцев посвятил тщательному анализу магнитофонных записей, переданных бандитам.

Кто нанял китайцев?

Пытаясь ответить на этот вопрос, Чухонцев оставил старые записи и столь же внимательно изучил результаты прослушивания последних дней. Он хотел обнаружить пружину, приводящую в действие весь этот механизм. Но пружины никакой не было, как не было и никакой логики в происходящем.

Первая догадка мелькнула в начале октября, когда поздним вечером, запершись в своем кабинете, Максим Афанасьевич прослушивал очередную пленку. Это была пленка, записанная накануне в помещении фирмы «Пеликан», ранее принадлежащей Арнольду, а теперь занимаемой другим криминальным авторитетом по кличке Крутило.

Магнитофончик стоял на столе. Чухонцев сидел расслабленный, глубоко откинувшись в своем кресле. Из магнитофончика сначала шло шипение. Потом шипение прекратилось, и началась запись. Было слышно, как подвинули стул. Чей-то кашель. Шорох — похоже, кто-то выпустил дым. Чухонцев протянул руку к клавишам, чтобы перемотать немного, но рука его повисла в воздухе.