Эмблема печали

На такси они вернулись домой, но прежде, чем забраться на заднее сиденье к Марине с жаркими поцелуями, Коша позаимствовал из ближайшего коммерческого ларька объемистую бутылку мандаринового ликера.

Он показал сквозь стекло продавцу приколотую к груди брошку и сказал:

— Мне бы бутылочку сладкого. На твой вкус!

Продавец засопел, руки его заметались судорожно внутри ларька, и когда Коша уже захлопывал за собой дверцу такси, он в тоске протягивал, далеко выставив в окошечко худую руку, вдобавок к бутылке ликера еще и бутылку «Советского» шампанского.

— Ты заплатил? — отталкивая Кошу, спросила Марина.

— Он и так в штаны наделал, а если бы я заплатил, он бы вообще бы умер.

Делая большой глоток из горлышка, Коша все-таки заметил, как в моментальном раздражении Марина прикусила губу. Губы ее были мокрыми после поцелуя и блестели.

С таксистом Марина на всякий случай расплатилась сама. Поднявшись по лестнице и открыв квартиру, она зажгла повсюду свет и проверила шторы. После Кошиной выходки с ларьком она никак не могла справиться с собственным раздражением.

— Завтра пойдем в магазин «Русские меха» и выберем тебе подходящую норку! — сразу же раскинувшись на диване, проинформировал Коша. — Теперь эта штука приработалась. — Он закинул ноги на деревянный край и потер пальцем брошку. — Раньше неграмотный продавец, бывало, и отказывал, но теперь никто уже не откажет. Приработалась цацка!

Марина разделась, вошла в ванну и встала под душ. Через открытую дверь Коша с удовольствием разглядывал ее. Он понял: Марина раздражена его выходкой с киоском — и пытался сообразить почему. Мало вероятно, чтобы офицер ФСК заботился о таких мелочах, как бесплатная бутылка ликера, отнятая у студента, офицеру ФСК и мента продырявить не грех ради своей легенды, но тогда в чем дело? И вдруг он понял. Он понял, глядя на мокрые волосы Марины, прилипшие к закрытым глазам, на ее в раздражении вздернутый подбородок, на руку, все сильнее и сильнее отвинчивающую горячий кран. Конечно! Они хотят засечь хозяина цацки. Я что-нибудь возьму. Кто-то устроит налет, а они в это время будут слушать все телефоны столицы. Как просто. А разозлилась она потому, что, уж наверное, в их расчеты не входят такие случайные приобретения, как бутылка ликера.

— Ты знаешь, я выйду еще на минутку! — крикнул он, перекрывая шум воды.

— Куда ты выйдешь? — Марина протерла глаза и посмотрела сквозь воду на Кошу.

Коша поднялся с дивана, сразу вышел в переднюю, накинул на плечи плащ.

— Я на секундочку. Возьму чего-нибудь пожрать. Тут напротив есть классный ночной магазинчик. Заодно и фейерверк устроим.

Осторожно закрывая дверь, он услышал, как она, почти заскрипев зубами, выключила воду. Она наверняка выскочила бы вслед, размахивая своей зарплатой, полученной в «Спектре», если б не была голой.

Прошлепав босыми ногами, Марина быстро подошла к окну, приподняла штору и выглянула на улицу. Внизу на той стороне, слева от черной и пустой витрины кафе, желто-красная, светилась небольшая вывеска: «ТОВАРЫ КРУГЛОСУТОЧНО».

Дверь подъезда открылась. Коша шел через улицу, медленно пританцовывая напоказ. Он явно позировал для нее.

«Догадался! — зло подумала Марина. Снимая телефонную трубку, она продолжала наблюдать за Кошей. — Интересно, он обернется посмотреть и убедиться, что я за ним наблюдаю, или ему и без того приятно?! Сволочь! Ведь сорвет дело!»

— Максим Афанасьевич, — сказала она в трубку, когда на двенадцатом гудке ее наконец сняли. — Максим Афанасьевич, лилия у нас.

— А я не мог бы об этом узнать, например, утром? — изображая сонный голос, поинтересовался Чухонцев.

— Можете утром! — Марина видела, как Коша распахнул стеклянную дверь магазина. — Но только мой бандит пошел за продуктами. Есть ему среди ночи захотелось. И у него отчетливое настроение устроить фейерверк!

— Ничего страшного. Завтра можно будет устроить второй фейерверк. — Не желая рисковать, Чухонцев изо всех сил демонстрировал свое безразличие. — Вы устали, Марина Владиславовна. Ложитесь спать.

— Завтра придется устраивать уже третий. По дороге он уже заглянул в коммерческий ларек.

— Что? — крикнул, не удержавшись, Чухонцев.

— Взял бутылку ликера, а от бутылки шампанского отказался.

— Шустрый-то какой у нас бандит! — Было слышно, как Чухонцев что-то шепнул жене и спустил ноги с постели. — Но если так… — Было слышно, как тянется по квартире телефонный провод. — Нужно что-то сделать. Вы не можете его остановить?

— Нет, не могу. Он вышел, пока я принимала душ.

— Он еще у нас и хитрец! Ну ладно, диктуй адрес. Впрочем, я уже не успею. У тебя персоналка там есть?

— Есть.

— Она подключена к нашей сети?

— Подключена.

— Попробуй сама его засечь. Записывай коды.

«Сейчас она голая подошла к окну и подняла занавеску… — думал Коша, осторожно прикрывая за собой стеклянную дверь. — Смотрит мне в затылок. Она думает, что я обернусь. Хрен тебе я обернусь. Пусть ваши агенты оборачиваются! Меня пока еще никто не завербовал!»