Эмбрионы

– Потому что… – замялась Ярцева, ища ответы во взглядах сотрудников, которые все бегали и бегали по коридору, – люди…

– Убитые – ее знакомые? Пха! – Она усмехнулась, с пренебрежением скривив верхнюю губу. – Пустая трата времени.

Валерия замотала головой и ушла, оставив журналистку одну у женской уборной. Вдыхай нечистоты, вдыхай… Может, это самый свежий запах, который ты слышишь.

17

«Открыть глаза? Закрыть глаза? И что это решение изменит в данной ситуации?» – Анастасия лежала в постели, в темно-серой спальне, и ритмично моргала. Шторы еще задернуты, но маленькие лучики света прорывались в душную, серую комнату. Рядом дышал Артем, посапывая как котенок, да и пах он как шерсть только что проснувшегося котенка. Девушка шумно выдохнула с нотками всхлипа: никуда не убежать. Самое пугающее и омерзительное уже происходит; то, от чего человек бежит годами и не может остановиться. Им движет не путь вперед, а дорога от старой жизни, от прошлых путей.

– Привет, милая, – с утренней хрипотцой в голосе промурлыкал мужчина, зевая. Этот зев постепенно перешел в звонкое кряканье и потягушки. Он потянулся, разминая кости, так, словно из него изгоняют беса.

– Артем, мне это не приснилось? – с надеждой, обреченной на горе, спросила жена. Слова вырвались как-то нездорово, хрипло, и девушка потерла кожу у горла – синяки уже сходят.

– Тасюнь, все буде нормально. – Он ласково погладил ее по волосам, переходя пальчиками к ключицам, выпирающей грудной клетке, где висела тонкая цепочка. – Ты у меня прелесть, а не женушка.

Мужчина поцеловал ее и крепко обнял, утыкаясь носом в волосы. Анастасия замерла, не подавая признаков жизни и мысли.

– Пора вставать.

Она влезла в пушистые тапочки и подошла к двери. Сквозь стеклышки вверху мелькали длинные темные силуэты, и девушка с трудом коснулась ручки. Дверь заскрипела.

– О, доброе утро! Как спалось? – Елена Васильевна остановилась, закинув кухонное полотенце на плечо, и потрепала дочь за щеку. – Глянь, прямо не ухватиться уже! Пошли, я приготовила сырники. Тёмочка, привет! – Она набросилась на мужчину, который лучезарно улыбался, поправляя майку.

Девушка короткими шагами двинулась по коридору. Тени все бежали по стенам, люди ходили, топтались, перемещались. Всех много, очень много. Она зашла на кухню.

«Боже мой…»

Сковорода вся в масле, тарелки стоят не в том порядке, повсюду грязные салфетки и… За столом сидит человек, заливая тарелку сгущенным молоком и жадно, по-свински, проглатывая сырники один за другим.

– Пришлось пораньше в магазин сгонять, а то у вас продуктов нормальных нет, – пояснила мать, выкладывая очередную порцию сырников в миску. – Садитесь давайте.

В это время из уборной вышел папа, откидывая ногой прилипший кусочек туалетной бумаги.

– Доброе утро молодым, – Он мягко и сонно улыбнулся, напоминая большого безобидного хомяка. – Лен, кофе сделаешь?

– Ага, уже сахар кинула, садись. Помешай только. Насть, уступи отцу!

Девушка подвинула стул и встала напротив плиты.

– Господи, да что ж ты под руку лезешь? – Мать случайно задела ее лопаткой. – Сядь куда-нибудь.

Она тихо присела за стол, и перед хозяйкой дома поставили завтрак. На какое-то время все замолчали: зазвенели столовые приборы, и семья сочно зачавкала.

– Кстати, у вас есть другая постель? – заговорила Елена Васильевна, обмакивая аппетитный кусок сырника в пиалу с малиновым джемом. – А то Никитке сегодня ужасно спалось, говорит, все бока переломило. Ни повернуться, ни перднуть, простите.

– Вторая кровать у нас в спальне, больше нет.

– Ну, так уступите ему на ночь.

– Она двуспальная. Не жирно ли?

Мать окинула ее ошарашенным взглядом из-под бровей и закричала:

– Нет, не жирно! Брат раз в жизни приехал – так уступи же, не сосед какой-нибудь. – А затем безмятежно добавила: – Тёма на полу ляжет, а ты на диване, в чем проблема? Да, Никитка?

Силуэт лишь варварски набивал пасть, причмокивая, и совершенно не интересовался беседой. Анастасия сжала ножик в кулаке и принялась за еду.

«Помни, какая твоя задача. Давай. Ты сильная, – настроившись, она начала резать сырник. – Нож тупой, что ли?»

– О, забыла спросить! – вспомнила женщина, облизывая сладкие пальцы. – Ты в отпуске, али как?

– Да.

– Поедете куда?

– Нет.

– Тогда зачем взяла?

– Устала.

Мать недовольно перемяла губами и, сохраняя спокойствие, продолжила торопливой речью:

– Надо было дотерпеть до весны, у вас же планы были.

– Я бы не дотерпела. Нервы на исходе, мне нужен был…

– Я вон без выходных месяцами работаю, и ничего! Да, именно, ничего! Зато глянь какие возможности имеем теперь. Захотели – и дочь навестили. Правда, зря, видимо.

– Давай закроем эту тему, – немного повысила голос Анастасия, осмелившись поднять голову. Но посмотреть в сторону собеседника воли не хватило.

– Ну ладно, ешь давай. – Женщина насыпала себе еще сырников.

Дочь снова разрезала сырник, надавливая на нож с такой силой, что большой палец покраснел.

– Тарелку распилишь, – кинула Елена Васильевна, сгребая грязную посуду в мойку.

– Давай помогу, – разом предложили мать и муж.

– Ох, – засмеялся Артем. – Давайте правда я.