Эмфирио

«В один прекрасный день я узнаю, чем кончилась история с Эмфирио! — заявил Гил. — Ведь она чем-то кончилась?»

Амианте скептически кивнул несколько раз подряд, будто подтверждая сомнения, неоднократно зарождавшиеся у него в голове: «Возможно. Но, скорее всего, сказание об Эмфирио — не более чем легенда».

Гил сидел, обхватив голову руками. Через некоторое время он спросил: «И мы никак не можем узнать окончание легенды?»

«В Фортиноне, думаю, она не сохранилась. Если полный текст вообще существует, он, надо полагать, хранится у Историка».

«А как найти этого Историка?»

Амианте, начинавший терять интерес к разговору, принялся затачивать стамеску: «Говорят, что где-то на далекой планете есть Историк, ведущий летопись всех событий, происходящих в населенной людьми части Галактики».

«В том числе событий, происходивших на Хальме и в Фортиноне?»

«Надо полагать».

«А как он узнаёт обо всех этих событиях?»

Нагнувшись над резной ширмой, Амианте уже постукивал киянкой по стамеске: «Очень просто. У Историка в каждой стране, на каждой планете есть корреспонденты».

«Любопытная система!» — заметил Гил.

«Весьма любопытная».

С другой стороны Ондл-сквера, в нескольких шагах вверх по переулку Госгара, за дверью с изображением голубых песочных часов, на мансарде, куда вели четыре крутых лестничных пролета, жила со своей матерью Сонджали Рэйт. Сонджали, девушка невысокая, но грациозная и хорошенькая, могла похвалиться белокурой шевелюрой и невинными серыми глазами. Гил находил ее обворожительной. К сожалению, Сонджали была кокетлива и, прекрасно сознавая преимущества своей внешности, провоцировала безрассудства, то наклоняя голову с соблазнительной усмешкой, то капризно надуваясь.

Однажды после полудня Гил и Сонджали сидели в кафе «Кампари». Гил пытался завязать серьезный разговор, на что Сонджали отвечала бестолковыми развязными шуточками. В довершение ко всему в кафе завалился не кто иной, как Флориэль. Гил нахмурился и сердито откинулся на спинку стула.

«Амианте сказал, что я, скорее всего, найду тебя здесь, — сообщил Флориэль, присаживаясь рядом. — Что вы пьете? «Помардо»? Нет-нет, это не для меня. Официант! Будьте добры, бутыль эдельского вина — белого «Аманура», если найдется».

Гил представил Флориэлю свою спутницу.

«Полагаю, ты слышал новости», — обронил Флориэль.

«Новости? Через месяц, по-моему, выборы мэра. Я закончил новую панель. Сонджали собирается уйти из гильдии полировщиков мрамора и поступить в кондитерское училище».

«Разве это новости? — простонал Флориэль. — Я имею в виду новости! Найона Бохарта отпустили из бригады мусорщиков. Он хочет праздновать, сегодня вечером мы веселимся на славу!»

«Даже так?» — Гил уныло уставился в бокал с вином.

«Именно так. В банкетном зале «Под корявой ивой». Знаешь, где это?»

«Разумеется», — поспешил ответить Гил, не желая выглядеть деревенщиной в обществе Сонджали.

«Это в прибрежном квартале Фёльгера, на реке — лучше я покажу тебе дорогу, а то заблудишься».

«Не уверен, что хочу туда идти, — замялся Гил. — Мы с Сонджали...»

«Она тоже пусть приходит, почему нет? — Флориэль повернулся к Сонджали, пускавшей в ход все свои самые обольстительные ужимки. — Тебе понравится «Под корявой ивой». Вполне респектабельное, но веселое заведение, с великолепным видом на устье реки. Туда часто заходят самые интересные и оборотистые люди города, в том числе многие нелегалы. Даже лорды и леди не брезгуют — инкогнито, разумеется».

«Никогда там не была! Мне так хочется пойти!»

«Твоя матушка рассердится, — ворчливее, чем ему хотелось бы, заметил Гил. — Она тебе не разрешит слоняться по тавернам».

«А ей об этом знать не обязательно! — заявила Сонджали с поразившей Гила нахальностью. — Кроме того, как раз сегодня вечером она занята — обслуживает торжественный ужин гильдии».

«Прекрасно! Замечательно! Превосходно! — Флориэль всецело одобрял намерения спутницы Гила. — Пойдем все вместе».

«Что ж, раз уж на то пошло... — раздраженно пробормотал Гил. — Надо полагать, ничего другого не остается».

Сонджали возмущенно выпрямилась и расправила плечи: «Как это понимать? Если тебя настолько смущает перспектива показаться в моем обществе, я могу никуда не ходить!»

«Ничего подобного у меня и в мыслях не было! — запротестовал Гил. — Не следует приписывать мне то, чего я не говорил».

«Ничего я не приписываю! — заявила разъяренная Сонджали. — Уверена, что иж Узсвис не откажется проводить меня к банкетному залу, а дорогу домой я уж как-нибудь и сама найду. В темноте».

«Брось эти глупости! — отрезал Гил. — Пойдем вместе».

«Так-то, не задирай нос».