Эмигрант. Испанская война

По скопившимся перед окопами наваррцам ударило орудие басков. Всего одно стреляло с закрытой позиции, но на нас обрушилась шрапнель. Если бы «заговорили», скажем, три или четыре пушки, они гарантировано уничтожили бы всю терцию за считанные минуты. Нам повезло, что на нашем участке было всего одно орудие.

Его снаряды рвались чуть позади нас, таким образом, артиллеристы басков не страшились ударить по своим, укрытых окопами. До них-то шрапнель долетала на излёте.

Понимая всю глубину нашего бедственного положения, командиры скомандовали отход. Тех, кто попытался вскочить и побежать, живо срезали пулемётные очереди. Однако и прижатые к земле, мы гибли от шрапнели, не имея шансов спастись.

Нас выручила авиация. Самолёты появились внезапно и, видимо, засекли пушку басков. По крайней мере, какое-то время они обстреливали что-то в тылу противника, откуда вскоре послышался мощный взрыв. Шрапнель перестала сыпаться на наши головы, а бомбардировщики вновь обрушились на траншеи басков. Мы же смогли, наконец, вернуться в свои окопы.

Между налётом авиации и последующим за ним артиллерийским обстрелом рекете приводили себя в порядок, считали потери (к слову, немалые). В нашем батальоне (компании) из 246 человек убитыми и ранеными выбыло 73 бойца. И это при том, что мы даже не смогли взять первого эшелона обороны!

Лейтенант ходил по окопам яростный, как бык на корриде. Наше отступление было для него позором:

– Наваррцы! Сегодня мы потеряли нашу воинскую честь! Окопы басков перепаханы авиационными бомбами и артиллерийскими снарядами, позиции держит горстка уцелевших, а мы не можем их взять! Да какие мы воины после этого!! Нам только коров доить!!! Если со второй атаки мы не возьмём траншеи, каждый снимет свой берет (красный берет был отличительной частью формы рекете)!

Этого внушения было достаточно, чтобы наваррцы бросились в атаку очертя голову, сжигаемые единственной целью: ворваться в окопы и перебить басков. Расстояние, разделяющее позиции, мы перемахнули гораздо быстрее, чем в прошлый раз. Бежали более редкими цепями, и пули басков находили не так много целей.

На стометровой дистанции вновь ожил пулемёт, теперь уже один. Он не смог заставить нас залечь, но сбил темп наступления. И в этот момент баски бросились в контратаку.

Их осталось не так и мало, несмотря на штурмовку и артиллерийский обстрел. Но наваррцы, наступая жиденькими цепями, в атакованных горцами шеренгах численно уступали противнику. Впрочем, увидев перед собой врага, они азартно бросились в ближний бой, думая лишь о победе!

Однако, защищающие родную землю, баски дрались остервенело, силясь если не победить, то уничтожить как можно больше врагов. В ход шли штыки, приклады, топоры, ножи, камни, кулаки и даже зубы. Некоторые сами бросались на штыки, лишь бы последним ударом дотянуться до врага… Их свирепый рёв заглушал атакующий клич наваррцев, и чаша весов боя клонилась в сторону басков.

Впрочем, штыковой схватке они были обучены слабо. Такой вывод я сделал, легко парировав укол горца и обратным движением пронзая его штыком. Но и рекете не проходили суровую школу русской штыковой у штабс-капитана; осознав это, я принялся стрелять по набегающим врагам. Бойцы вокруг последовали моему примеру, и на нашем участке мы смогли винтовочным огнём в упор остановить бешеную атаку врага.

Но как только между противниками возникло свободное пространство, горцы тут же пустили в ход ручные гранаты, смешав нас и сбив прицелы. И пока мы ещё не пришли в себя после близких разрывов, северяне перемахнули разделяющее нас расстояние и ещё более остервенело ударили в штыки.

Этого рекете не выдержали, побежали. Не бывшие ещё в бою, задние шеренги наваррцев смешались и, поддавшись общему настрою, также попятились. Таким образом, вторая атака также не принесла успехов.

Лейтенанту, что вдохновлял нас перед штурмом, размозжили прикладом голову. Его сменил другой офицер, молча наблюдающий, как наваррцы яростно и исступлённо ругаясь, срывают с себя береты. Я тоже снял традиционный головной убор рекете, который, впрочем, не играл для меня такой важной роли (не то, что для сослуживцев).

Настрой царил подавленный. И в этот момент, вспомнив учёбу «дроздов», и ведомый внутренним голосом, я подошёл к лейтенанту:

– Дон офицер! Простите, но я должен сказать! Мы атакуем неправильно!

Офицер молча вперился в меня тяжелым взглядом. Затем всё-таки разомкнул губы:

– Вы кто? И что значит – атакуем неправильно?

– Дон лейтенант, я русский эмигрант, в Испанию прибыл в подразделении дроздовцев. Что касается атаки: мы наступаем шеренгами, в рост, что делает бойцов отличными мишенями – стреляй, не промахнёшься! Очень многие солдаты погибли от огня станковых пулемётов, который невозможно было подавить: огневые точки закрывали спины атакующих.