Эмигрант с Анзоры

Я протянул ему руку с браслетом, и он что-то туда вкачал со своего, поднеся отверстие излучателя прямо к моему циферблату.

Краем глаза я заметил, как на сцену вышла женщина. Красивая. В длинном темно-красном платье. Она положила руку на плечо одного из гитаристов и начала петь тонким сопрано. Дэцин вдруг замолчал и прислушался.

Боль твоя станет росою
На весенней траве.
День твой будет спокоен
И в сердце — свет.

Лучший жребий назначен,
Хоть вслепую игра.
Будет тебе удача,
Словно сестра.

Ввысь улетит птица,
В небе тревоги нет.
Будут добрые лица
Глядеть ей вслед.[7]

Я допил свое вино, и стал тихонько приканчивать креветки. Дэцин последовал моему примеру.

— Когда у тебя следующий патруль? — спросил он.

— Когда Валтэн восстановится. Сказали, не раньше, чем через четыре месяца.

Дэцин озабоченно посмотрел на меня.

— Ты ведь уйдешь из СКОНа. Как твой напарник на это посмотрит?

— Думаю, нормально. Но как я должен объяснить это ему?

Дэцин подумал.

— Я сам с ним поговорю. Ты можешь сказать ему о Дозорной службе, само ее существование не является тайной.

Сопрано рвало застывший, прохладный воздух, как завесу. И тихо слушали сидящие в зале эстарги, только что вернувшиеся, и собирающиеся в очередной рейс, и просто так — отдыхающие. Я вдруг подумал, что нашел своих. Теперь уже нашел. Ошибся ты, Цхарн. Никакой я не король. Я просто самый обыкновенный ско. Обычный солдат и самый простой квиринец, такой же, как все. Я не могу менять судьбы народов. Только и тебе меня уже не изменить, и я это знаю точно, я в этом уверен. В этом нельзя быть уверенным, говорит Дэцин, потому что и самые сильные люди ломались… но ведь нельзя и жить, не будучи уверенным в себе, в своей силе, в своей правоте, нельзя сдаваться заранее.

В небе птицы-надежды
Гнезда свои совьют.
Да не покинет нежность
Любовь мою!

В больницу я вернулся уже вечером. У Герта было много друзей и родственников… Днем было кому меня заменить. А вот ночью…

Я уже возвращался в эту палату, как домой. Привык за последние дни. Мы, эстарги, вообще легко привыкаем к новым помещениям. Герт уже поужинал без меня. Я настроил ему аппарат волнового массажа. Сел в кресло у изголовья, ожидая, когда процедура кончится. Герт лежал полузакрыв глаза. Это приятный такой массаж, я знаю… Рядом с Гертом на тумбочке лежала настоящая бумажная книга в обложке из черной кожи. Раритет. Я покосился на раненого — но ни спросить, ни взять книгу без спроса не решился. Только прочел название, вытисненное золотыми буквами. Библия. Мне сразу вспомнилось Евангелие, которое я читал в Беши. Надо же… а ведь книга поначалу действительно потрясает, жаль, что ее нельзя так буквально воспринимать. Впрочем, это сказал Иль-Бадраг, а ему доверять нельзя… мало ли что он наговорит. Лучше уж Герта спросить. Я и забыл, что Герт, как и его жена Сэйн — та самая, с ней я знаком с первого дня пребывания на Квирине — принадлежат к христианской церкви. Хотя и крестик у него все время на шее висит, простой такой серебряный крестик на цепочке. Аппарат пискнул. Пора выключать. Я снял подушечки излучателя с груди Герта. Раненый открыл глаза, улыбнулся.

— Вот кайф… жаль даже, что мало.

— Увы, — сказал я, — больше нельзя. Ты чего-нибудь хочешь?

— Попить, — попросил Герт. Я напоил его.

Мне показалось, что сегодня он лучше выглядит. Может быть, и не будет ночью этих приступов. Должно же это пройти…

Мне вдруг захотелось рассказать Герту о том, что меня берут в Дозорную службу. Мы с Гертом обычно много болтали, с ним было как-то легко… Но рассказывать, конечно, было нельзя. Во-первых, просто нельзя. Во-вторых, стыдно. Ведь я так ошибся на Анзоре… Меня на выстрел не то, что к Дозорной службе, даже к СКОНу подпускать нельзя. Дурак я… И вот как ему теперь сказать, что у меня даже вроде как повышение по службе намечается.

Если это, конечно, считать повышением.

Вместо этого я вдруг сказал. Неожиданно для себя самого.

— Слушай, Герт… Я давно тебе хотел сказать. Ты прости меня. Сможешь простить?

Герт глянул удивленно из-под белой псевдокожи, стянувшей лоб.

— Ты о чем, Ланс?

— Ну… об Анзоре… Ведь это ты из-за меня… я себя вел как дурак.

— А… — Герт вздохнул, — да брось ты. Все мы бываем в таких ситуациях. Меня самого пару раз из таких переделок вытаскивали. Один раз напарник, другой — спасатели. Ну, если я еще раз влипну куда-нибудь, может, ты меня вытащишь, кто знает?

— Так ведь по-разному можно влипнуть, — сказал я задумчиво. Герт понял.

— Можно и ошибиться, Ланс. Это тоже со всяким может случиться.

Он помолчал.

— Не дергайся, Ланс, все будет нормально. Знаешь, как у нас говорят? Я прощаю, и Бог простит.

— Спасибо, — сказал я с чувством. И вспомнил про Библию, — можно посмотреть?

— Конечно, — обрадовался Герт. Я взял книгу, полистал…