Эмигрант с Анзоры

Очень уж тема специфическая попалась. Про дэггеров. Это такие, говорят, сагонские биороботы, их на самом деле никто не видел, даже в фильмах их в натуральном виде не показывают. Они вызывают панический ужас одним своим видом. Частушки дурацкие, конечно, но на ходу лучше трудно сочинить. А все же не совсем понятно мне, что им так интересно в этих частушках… у нас бы если и сочиняли — то о другом.

Вон автомат стоит с мороженым… взять, что ли, порцию себе.

Все равно потом приходится возвращаться домой. И наступает вечер.

А вечером тоска особенно сильно подступает. Такая тоска, что ничего уже не хочется, и ничего не нужно. И если вспомнишь вдруг Арни и Таро, можно хоть поплакать — стесняться тут некого. Но иногда даже и воспоминания не идут, просто — тошно.

Даже не объяснить, почему тошно. Просто — все плохо. Все. Ведь я все предал, все идеи наши предал и забыл. Живу у врагов, жру их пищу, на их деньги живу. На подачки. Все бросил, все забыл, чему меня учили. И даже не жалею об этом, не хочется мне назад.

Хоть бы раскаяться по-человечески, захотеть обратно. А ведь не хочется… знаю, что Цхарн теперь никогда меня не примет… да может, и нет никакого Цхарна. Может, это нам врали…

А что тогда есть?

Неужели вообще ничего нет, никакой Вечной Жизни, вот помру — и все, как засну навсегда, ничего не будет больше? Мне почему-то стало казаться, что так оно и есть. И не попаду я в Сад Цхарна, не поймаю Светлейшую Улыбку. А может быть, кто-то и попадет… это я — предатель.

Да, предатель, уже окончательный, и обратно не хочу.

Но и впереди тоже — ничего нет, совсем ничего. Чужой мир вокруг, который никогда мне не станет родным. Ну, будут они кормить меня. Ну ладно, может, работать начну. Не все же тунеядцем жить. Но жизни-то больше не будет. Доживать осталось… смешно так думать в двадцать лет. Да, я понимаю, что могу даже еще лет шестьдесят прожить. Только я их уже не жить буду — доживать, дотягивать.

Кто это сказал — «и с тех пор все тянутся передо мной кривые, глухие, окольные тропы».

Для чего это все? Зачем? Зачем жить? Черно вокруг, за окном, в глазах черно. Плохо.

Выть хочется. А может, прямо сейчас и умереть? Только как? Повеситься — больно, всегда ужасно боялся повешения. Вены вскрыть… острый предмет нужен, нож, что ли… у меня и кухонного-то ножа нет. Тьфу ты, я уже всерьез обдумываю способ. Глупо это.

Как обычно — скидываю одежду, залезаю под одеяло. Рядом — бокал теплого цергинского ву, его разогретым пьют. Много нельзя, не хватало еще спиться… хотя это тоже идея. Нет, не дадут. Если уж от пристрастия к сенке вылечили…

— Чуча, фильм покажи… комедию…– на экране появляется список, — Комедию смешную какую-нибудь… про Артикс. Ну, вот эту давай, «Сезон охоты».

Смотрю комедию про курортников, а мне не смешно совсем… мне плакать хочется. Я изо всех стараюсь заинтересоваться сюжетными ходами. Постепенно начинает клонить в сон. Все, кажется прошел вечер… прошел.

Несколько раз я еще сходил в больницу. Ингор радовался, да я и сам чувствовал, что физическое мое состояние намного лучше стало.

Смешно сказать, но меня стало тянуть в больницу. По крайней мере, это единственное место, где я общаюсь с людьми. И мало того, ко мне здесь относятся очень хорошо. Заботливо так.

Ингор несколько раз говорил, что мне надо к психотерапевту, но я так и не пошел. Не знаю, зачем это. Ну их.

— Ландзо, — говорит врач, — у тебя не бывает… сейчас особенно… страхов, депрессии?

Я подумал.

— Да нет.

Ну тоскливо мне по вечерам, так это вполне объяснимо. И зачем об этом говорить…

— А обратно… на Анзору ты не хочешь?

— Нет, — говорю я. Это правда. Я не хочу обратно. Здесь я чужой, но и там… да, и там, как будто тоже не свой. Ничего там нет, что меня бы тянуло обратно.

— Ландзо, — сказал Ингор осторожно, — ты не хотел бы встретиться с представителем СКОНа?

Я вздрогнул. СКОН — космическая полиция, Служба Космической Охраны и Наблюдения. Местные Треугольные.

— Это не обязательно, — добавил Ингор, — тебя никто не осудит, если ты откажешься. Но мне кажется, так лучше было бы для тебя…

— Но что я… зачем это нужно?

— Видишь ли, — сказал Ингор, — я поднял все материалы… такие вот точки, как у тебя на спине — это большая редкость. И то, что ты описывал, это ваше орудие наказания — это не человеческая технология, Ландзо. Ты же сам говорил, это не ток, не химическое что-то, никто не знает, как это действует. Это сагонская технология.

Я стиснул зубы. Мурашки побежали по спине, и все следы от качалки сразу заболели.

— У нас нет никаких сагонов.

— Я понимаю, — согласился Ингор. — Но ведь ты можешь этого и не знать… просто ваше правительство каким-то образом сотрудничает… Ты не нервничай так, — добавил он, — это все не так страшно.